Проприетарная концепция исключительных прав

Исключительные права, признаваемые интеллектуальной собственностью, обладают рядом общих черт. Они касаются объектов нематериального, нетелесного, идеального характера, ограничены определенным сроком и являются исключительными по отношению ко всем третьим лицам. Учреждение ВОИС привело к созданию Международной ассоциации по развитию обучения и исследований в области интеллектуальной собственности (ATRIP). В связи с присоединением Российской Федерации с 1 июля 1965 г. к Парижской конвенции была создана национальная группа Международной ассоциации по охране промышленной собственности.

Членство автора настоящего издания в ATRIP (с 1982 г.) позволяет шире информировать мировую общественность о развитии права интеллектуальной собственности в России. Одновременно оно дает возможность оперативного ознакомления с новыми тенденциями в сфере права интеллектуальной собственности в зарубежных странах благодаря регулярным публикациям отчетов о ежегодных конгрессах данной ассоциации.

Закрепление категорий интеллектуальной и промышленной собственности в отечественном праве, а также участие Российской Федерации в указанных и других международных конвенциях и организациях и сотрудничество с зарубежными странами в области охраны и использования произведений литературы, науки и искусства, изобретений, промышленных образцов, товарных знаков и других объектов интеллектуального творчества, а также средств индивидуализации обусловливает научное и практическое употребление рассматриваемых понятий и в России. Однако из этого не следует, что охраняемые правом результаты творческой деятельности и средства индивидуализации, а также сами права на них могут в буквальном смысле квалифицироваться как объекты права собственности (подобно аналогичному праву на телесные продукты человеческой деятельности или природные объекты).

Теории интеллектуальной и промышленной собственности порождены условиями, в которых автор признается товаровладельцем, отчуждающим за деньги свое произведение, а право собственности объявляется "прирожденным правом человека". Однако и в условиях рынка нет достаточных оснований для проприетарной квалификации отношений, связанных с правами на продукты интеллектуального творчества. Подобная квалификация объясняется рядом объективных предпосылок.

Историческая предпосылка. Как отмечалось, складывавшиеся еще в XVII-XVIII вв. институты авторского и патентного права, положившие начало патентно-правовым и авторско-правовым законам, в XIX-XX вв. наряду с обобщенным наименованием "исключительные права" нередко стали называться "литературной", "научной", "художественной", "промышленной" либо "интеллектуальной собственностью". Иногда, правда, употребляются и другие понятия, такие как "охрана промышленных прав", "право нематериальных благ" или "право на духовное благо". Однако к середине XX столетия изо всех этих категорий формируются и наиболее часто используются три понятия:

• - исключительные права;
• - промышленная собственность;
• - интеллектуальная собственность.

Последним понятием охватываются права па все продукты творческой деятельности и средства индивидуализации.

По традиции в некоторых странах типичные законы об авторском праве (по их содержанию) называются законами о литературной и художественной собственности.

Именно так именуется закон Туниса (1994 г.)'. Сугубо исторической традицией можно объяснить также инкорпорирование во Франции в 1992 г. всех законов в сфере творческой деятельности и товарных обозначений в единый Кодекс интеллектуальной собственности (действующий в настоящее время в ред. 1995 г.).

По мнению II. Розенберга, "патенты являются разновидностью собственности"'. Хотя надо отдать должное и зарубежным авторам: говоря о праве собственности на патент, они порой, как, например, Г. Ласк, подчеркивают, что патент - это всего лишь "совокупность правомочий, при помощи которых достигается извлечение выгод, вытекающих из исключительного права воспроизводить запатентованный предмет".

Технологическая предпосылка. Изобретение книгопечатания и развитие машинного производства создали условия для широкого тиражирования произведений литературы и некоторых видов искусства, а также изобретений и товарных обозначений. Применительно к процессу массового воспроизводства на материальных носителях идеальных плодов умственного труда все чаще стали применять понятие "духовного производства". Но коль скоро в материальном производстве обычно участвуют собственники (сырья, материалов, зданий, сооружений и рабочей силы), то и к участникам "духовного производства", а следовательно, и к его результатам со временем все чаще стали применяться проприетарные категории.

Экономическая предпосылка. Широкое вовлечение исключительных прав на идеальные продукты умственного труда в сферу товарно-денежных отношений, их "квази-товаризация", рост их коммерческой ценности, обусловливаемой все большим влиянием, в частности, научно-технических достижений на рост производительности труда, формировали представление о "купле-продаже" прав на результаты интеллектуальной деятельности. А поскольку согласно экономическим теориям о товарно-денежном обмене продукт труда лишь тогда приобретает в процессе обмена свойства товара, когда его участники противостоят друг другу как собственники, то и участники "квазикупли-продажи" исключительных прав стали восприниматься как их "интеллектуальные собственники".

Психологическая предпосылка. Сформировавшееся в течение столетий психологическое восприятие права собственности на вещи как священного и неприкосновенного интуитивно способствовало выработке стремления творческой интеллигенции иметь на свои произведения модель права аналогичного характера. Критикуя проприетарную теорию прав на нематериальные результаты умственного труда, один из специалистов данной области права справедливо усматривал корпи этой теории в стремлении ее творцов подчеркнуть абсолютный, тождественный с таким "вечным" институтом, как право частной собственности на вещи, характер данных прав, в желании втиснуть сравнительно новый правовой институт в освященные традицией схемы. Ранее аналогичное мнение высказывал А. А. Пиленко.

Юридическая предпосылка. Исключительные права на результаты творческой деятельности по своей природе являются, как и вещные права, в первую очередь право собственности, абсолютными. Носителю права и там и здесь не противостоит конкретное обязанное лицо. Как и обладатель вещного права собственности, обладатель исключительных прав может совершать в отношении объекта своих прав все не запрещенные законом действия с одновременным запрещением всем третьим лицам совершать указанные действия без согласия правообладателя. По при этом нередко забывают о принципиальном различии в природе объектов рассматриваемых двух видов абсолютных прав.

Юридико-техническая предпосылка. Она состоит в удобстве обозначения несколькими словами большого числа результатов интеллектуальной собственности, в частности тех, которые перечислены в ст. 2 (VIII) Стокгольмской конвенции об учреждении ВОИС.

Оценка проприетарной концепции. Таким образом, проприетартная концепция прав па идеальные достижения человеческого ума обусловлена многими факторами. Однако все они в совокупности не позволяют регламентировать отношения по поводу этих достижений в рамках законодательства о праве собственности на вещи. Попытки приспособить механизм вещных прав к обслуживанию сферы творческой деятельности оказываются безуспешными.

Как известно, модель права собственности предполагает осуществление собственником триады правомочий: владения, пользования и распоряжения вещью. К нематериальным результатам, каковыми являются все продукты интеллектуального труда, неприменимо правомочие владения: нельзя физически обладать идеями и образами. Не может быть прямо применено к нематериальным объектам и вещное правомочие пользования. Научно-технические идеи и литературно-художественные образы могут одновременно находиться в пользовании бесчисленного круга субъектов. При этом данные объекты не будут потребляться в процессе пользования, амортизироваться в физическом смысле слова.

Принципиально важные отличия присущи и распоряжению правами на творческие результаты. Отчуждая право на их использование, к примеру по лицензионному договору, лицензиар сам не лишается возможности продолжать их использование, а также разрешать аналогичное использование третьим лицам. Кроме того, при уступке исключительных прав утрачивают смысл различные оговорки, обычно сопровождающие куплю-продажу вещей: о скрытых недостатках вещи, необходимости ее осмотра покупателем, о порядке доставки вещи и т.п. Идеальные объекты исключительных прав нередко не нуждаются даже в простейшем их описании в договоре, поскольку, к примеру, описания изобретений публикуются и с ними может заранее ознакомиться любой потенциальный лицензиат. В договоре же достаточно назвать номер патента, охраняющего то или иное изобретение, и дату его приоритета.

Сходная интерпретация интеллектуальной собственности наблюдается и в современной зарубежной доктрине. Например, во Франции, где еще в конце XX в. была заключена одна из наиболее важных многосторонних конвенций по праву промышленной собственности и где, как отмечалось, в 1992 г. на смену закону об охране литературной и художественной собственности (1957 г.), патентному и некоторым другим законам пришел Кодекс интеллектуальной собственности, специалисты в разное время критиковали проприетарную концепцию.

По свидетельству Р. Дюма, в XIX в. "во Франции рассматривали литературную и художественную собственность как подлинную собственность, по сути относящуюся к категории движимого имущества. Такой же была и позиция кассационного суда, концепция которого позднее изменилась: он перестал применять термин "собственность", заменив его понятиями "монополия" и "исключительное право". В дальнейшем во Франции, к примеру, авторские права стали трактовать как собственность особого рода, которая требует специального регулирования ввиду ее нематериального характера. Данные права признавались также особыми интеллектуальными правами, находящимися вне классических концепций личных и вещных прав. Они могут быть лишь присвоены, но не являются интеллектуальной собственностью"'.