Историко-литературный контекст
Творчество Камю — живое свидетельство того, что традиция философии и моралистики, у истоков которой — Монтень, во многом характеризует национальную самобытность французской словесности. Идеи Декарта и Гассенди животворили драматургию и прозу классицизма. Паскаль, Лабрюйер, Ларошфуко предлагали высокие образцы моралистики. Великие мэтры Просвещения, такие как Монтескьё и Вольтер, Дидро и Руссо, соединяли в себе художников и философов, «идеологов». Философская мысль обрела художественное воплощение у Франса. В XX в. притягательность экзистенциальных идей стимулировалась знакомством с творчеством Достоевского, исключительно популярного во Франции. «“Все дозволено” Ивана Карамзина — единственное выражение свободы», — полагал Камю. Антуан де Сент-Экзюпери воспевал подвиг, не уставая размышлять над жизнью в духе идей, близких к экзистенциализму. Что до Камю, то он высказался на этот счет с необходимой прямотой, когда писал, что «без Достоевского французская литература не была бы гой, каковой она является в действительности». А мы лишь добавим: без автора «Карамазовых» не было бы автора «Постороннего».
Почему же писатели оказались столь восприимчивы к этой философской системе? А среди них и Ж. Ануй, и А. Мальро, и Симона де Бовуар, и многие другие. Именно эта философия, обращенная не к отвлеченным метафизическим категориям, а к человеку, выражала миропонимание бытия не с помощью тяжеловесного наукообразного понятийного аппарата, а языком художественной наглядности. «Хотите мудрствовать — пишите романы», — советовал своим коллегам А. Камю. Вот почему в художественной ткани оказались взаимопроникающими философская идея и писательское слово. «...Экзистенциализм, — пишет Л. Г. Андреев, — не столько система понятий, сколько выражения определенного настроения, переживание бытия в мире, где “все дозволено” и выбор соответствует его поведению».
Альбер Камю (1913—1960) родился в маленьком городке Мондови в Алжире, его отец был сельскохозяйственным рабочим (он погиб в начале Первой мировой войны в битве на Марне), а мать — неграмотной служанкой, испанкой по происхождению. Семья нуждалась. Позднее Камю писал: «Я обучился свободе не по Марксу. Меня научила ей нищета». С немалым трудом Камю удалось окончить лицей, стать бакалавром, поступив в Алжирский университет, где он продолжил учебу, но закончить который ему не удалось по болезни. Работал он журналистом, увлекался философией, прежде всего русскими мыслителями, Л. Толстым и своим соотечественником Анри Бергсоном (1859—1941). Непременными своими учителями он все же считал большую троицу: Ницше, Кафку и Достоевского. Разделяя представления о тотальном абсурде и «смерти Бога», не считал себя экзистенциалистом, а склонялся к понятию «моралист». Ключевой же для него оставалась концепция бунта, т.е. сопротивления горестной судьбе и неизбежности смерти.
В годы Сопротивления (1940—1944) Камю сотрудничал в подпольной газете «Комба», а написанные им передовицы с их антифашистским звучанием прочитывались с живым интересом. К этому времени он уже был автором пьесы «Калигула», герой которой, римский император, иллюстрировал пагубность и аморальность философии вседозволенности.
В 1942 г., в тяжелую пору оккупации, когда нацисты захватили южную зону, Камю публикует свой философский трактат «Миф о Сизифе». Это блистательный образец того, как античный сюжет — иллюстрация глубинной жизненной истины и одновременно источник надежды. Герой мифа Сизиф осужден богами втаскивать на вершину горы обломок утеса, который скатывается вниз из-за собственной тяжести.
Но Сизиф неутолимо продолжает свои безнадежные усилия. Разве это не метафора человеческой жизни? Если человек всю жизнь к чему-то стремится, чего-то добивается, думает о завтрашнем дне, то в финале его ждет лишь неотвратимая смерть. Тогда к чему все наши усилия? Проблема смерти — сердцевина экзистенциализма. Трагизм человеческого удела - его главный тезис.
Почему же трактат Камю о Сизифе был понят и с надеждой воспринят соотечественниками Камю? Андре Моруа, блестящий мастер биографического жанра, в очерке о Камю предлагает такой ответ: «И тут раздался молодой голос, сказавший: “Да это так: да, мир абсурден; да, от богов ничего не приходится ждать. И, однако, нужно, глядя в лицо судьбе, осознать ее, презреть и в той или иной мере, в какой это в наших силах, изменить ее”. К голосу молодого писателя прислушались, потому что он словно “проник в самое сердце современного мира”, чтобы сделать его приемлемым для отчаявшейся молодежи, вопреки, казалось бы, безнадежной ситуации». После войны в 1947 г. увидела свет повесть Камю «Посторонний», имевшая сенсационный успех и начатая еще в 1930-е гг.
