ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ И ИХ УЧАСТИЕ В ИЗБИРАТЕЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ. ИТОГИ ПАРЛАМЕНТСКИХ ВЫБОРОВ ПОСЛЕ «АРАБСКОЙ ВЕСНЫ»

Партийная структура, взаимодействуя с государственной системой, уточняет и дополняет облик того или иного политического режима, раскрывает свойственный ему механизм руководства политической жизнью общества.

Благодаря достигнутому рядом арабских стран еще в колониальную эпоху достаточно высокого уровня развития, а также влиянию европейских традиций, такой институт политической системы общества как партии в арабских странах сложился достаточно давно. Это явилось отражением многоукладное™ и социальной пестроты общества, порождавшими многообразие идейно-политических взглядов и течений. Причем эти партии уже имели относительно развитую структуру и организацию. Кроме того, многие политические партии в колониальный период стали выразителями освободительных целей, вокруг которых формировались определенные группы населения.

По мере нарастания национально-освободительной борьбы менялась роль этих партий, в зависимости от того, к какой социальной группе переходило руководство этой борьбой.

Множество партий существовало в королевском Египте, каждая из которых выражала интересы определенных слоев населения. В идеологии этих партий превалировало главным образом западничество, среди мелкобуржуазных — панисламизм. Некоторые из них, например партии крупных землевладельцев (Шааб (Народ) и аль-Иттихад (Союз)), были, по сути, феодально-бюрократическими группами, в то время как другие партии (либералов-конституционалистов) пользовались определенным влиянием среди крупной промышленной и финансовой буржуазии. К концу 1940-х гг. в стране насчитывалось более 100 мусульманских организаций, из которых наиболее крупной была ассоциация «Братья-мусульмане», созданная в 1929 г. и к 1939 г. имевшая более 500 отделений, в том числе и за пределами Египта.

Наиболее крупной буржуазной партией в Египте была партия Вафд (Хизб аль-вафд аль-мысри (Партия египетской делегации)), которая стала воплощением Египта и сыграла важную роль в национально- освободительной борьбе.

Партия тунисской буржуазии — Дустур (конституция) была создана в 1920 г. и сыграла важную роль в достижении политической независимости страны.

Довольно развитой и чрезвычайно пестрой была партийная система в Сирии и Ливане, процесс формирования которой шел в мандатный период. Партийная система Ливана носила конфессиональный характер, отражая сложную религиозную ситуацию в стране. Еще в начале 1920-х гг. здесь под непосредственным влиянием событий в России стали возникать первые марксистские группы рабочих, учащихся и революционных интеллигентов. В 1924 г. была образована коммунистическая партия Сирии и Ливана (а как федерация компартии Франции — еще в 1920 г.) — одна из старейших на Ближнем Востоке.

В 1932 г. под руководством Антуана Сааде была создана при содействии Германии и Италии Сирийская национально-социальная партия (СНСП), которая взяла на вооружение идеи «Великой Сирии» и сирийского национализма, выступая за объединение Сирии, Ливана, Палестины и Трансиордании. Французские власти были, естественно, обеспокоены подобным слиянием традиционного панарабизма и помощи политических конкурентов Франции — Германии и Италии. Своеобразным ответом профранцузски настроенных кругов христианской (в основном маронитской) буржуазии Бейрута стало создание в 1936 г. молодежной организации боевиков «аль-Катаиб аль-любнанаийя» (Ливанские фаланги) (к концу 1960-х гг. она стала крупнейшей политической партией в Ливане, объединив в своих рядах более 60 тыс. человек).

В 1947 г. была создана Партия арабского возрождения, ставившая целью «воссоединение арабской нации» искусственно разделенной колонизаторами и «возвращение ей былого величии». После ее слияния с Арабской социалистической партией (АСС) она получила название Партия арабского социалистического возрождения (ПАСВ). Действовали и такие партии, как Народная партия, Либеральная партия, Партия сирийского единства, Партия свободы и справедливости и др. Большинство ливанских партий сохраняли свой конфессиональный характер.

Среди мусульманских партий наибольшим влиянием пользовались созданное известным шиитским лидером Мусой Садром «Движение обездоленных» и его военная организация «Амаль» («Надежда»). Руководящая роль в ней принадлежала сравнительно немногочисленной шиитской буржуазии и интеллигенции, а основу составляли представители городских низов и крестьян. У суннитов наибольшей популярностью пользовалась «Хизб ат-таухид» («Партия единения»).

Важную роль в Ливане играла созданная в 1949 г. Прогрессивная социалистическая партия (ПСП), опиравшаяся на общину друзов и насчитывавшая в 1970-е гг. около 10 тыс. человек. Возглавлял партию духовный вождь друзов Камаль Джумблат, а после его убийства в 1977 г. его сын Валид Джумблат. Активно действовали в Ливане и партии панарабского толка — филиалы сирийской и иракской ПАСВ, АСС, арабской демократической партии, а также Сирийской национальносоциальной партии, выступающей за объединение Сирии и Ливана.

В Ираке в начале XX в. действовали такие партии, как Партия независимости, Народная партия, Прогрессивная партия, Общество исламского возрождения и др. Наиболее крупные из них: Страж независимости, выражавшая интересы шиитского населения, и суннитская партия «Иракский завет».

Чрезвычайно многообразной была и партийная структура в Марокко. Причиной этого была социально-этническая, историко-региональная и социокультурная пестрота марокканского общества, в том числе его правящей элиты. В 1970-е гг. в стране насчитывалось 11 политических партий, принимавших активное участие в муниципальных выборах. Однако некоторые из них фактически не имели какого-либо политико-идеологического оформления, будучи объединены только верностью своему лидеру (например Демократическая партия независимости (ДРН), за 40 лет своего существования выродившаяся в малочисленную ассоциацию поклонников своего «исторического вождя» Хасана аль-Ваззани) или солидарностью фракционеров, отколовшихся от более крупной партии (например Конституционно-демократическое народное движение А. Хатиба, отделившееся от народного движения М. Ахардана).

Ведущую роль в политической жизни Марокко играли такие неоднородные партии, базирующиеся на социально-коалиционной основе, как партия «Истикляль» («Независимость»), основанная в 1943 г., выражавшая интересы крупной арабской буржуазии; Народное движение (НД), выражавшее интересы берберской знати севера и центра Марокко, Социалистический союз народных сил (ССНС), Национальный союз народных сил (НСНС), отколовшийся от Истикляль и делавший ставку на мелкобуржуазную интеллигенцию. При этом королевский двор смог навязать свою власть политическим партиям, используя их разногласия, расколы, социальную и идеологическую неоднородность.

В целом, в межвоенный период идеологический спектр политических партий был довольно широким: активно действовали коммунистические партии; национальные партии крупной буржуазии; исламские; профашистские, активизировавшие свою деятельность в 1930-е гг. и ориентировавшиеся на Италию и Германию; партии, выражавшие интересы отдельных этнических и конфессиональных групп.

К началу 1960-х гг. многие старые буржуазные и буржуазно-помещичьи партии сошли с политической арены, так как в это время на аванс- цену национально-освободительного движения выдвинулась мелкая и средняя буржуазия, на первый план вышли идеалы арабского национализма.

Этатистская концепция развития, которую приняли после достижения политической независимости многие арабские страны предопределяла концентрацию рычагов и политического управления в одних руках, а следовательно — наличие только однопартийной системы.

Так, многопартийная система в Египте закончила свое существование после антимонархической революции, совершенной организацией «Свободные офицеры» в 1952 г. В январе 1953 г. Совет революционного командования (СРК) объявил о роспуске политических партий и конфискации их имущества.

Дальнейший опыт 1950—1960-х гг. убедил арабские правящие группы в том, что авторитарный режим является наилучшей гарантией политической стабильности. Кроме того, элементы западного плюрализма, подразумевавшие принцип состязательности и соперничества, представлялись несовместимыми с традиционной арабоисламской концепцией монолитности — единого народа, всеобщей солидарности.

Поэтому после достижения политической независимости большое распространение в арабских странах получили массовые политические организации типа широкого национального фронта, постепенно трансформировавшиеся в авангардные правящие партии. В это время в арабском мире утверждаются идеи арабского социализма, что связано с необходимостью решения масштабных социально-экономических задач, войнами с Израилем, двойственной политикой США в арабском регионе и др.

Так, в соответствии с Национальной хартией 1962 г. в Египте была создана массовая политическая организация — арабский социалистический союз (АСС), со временем объединившая более 4 млн человек и насчитывавшая 7 тыс. первичных организаций.

В Южном Йемене партия революционных демократов — Национальный фронт, которая возглавляла освободительную борьбу, в 1975 г. объединилась с южнойеменской Партией арабского социалистического возрождения (ПАСВ) и группировкой марксистов. На основе этого объединения была создана массовая авангардная партия — Йеменская социалистическая партия (ЙСП).

Правящей партией в Ираке и в Сирии стала Партия арабского социалистического возрождения (ПАСВ), которая возникла в Дамаске в 1947 г. и оформилась организационно в Ираке в 1954 г. как региональное отделение общеарабской партии. С первых дней существования сама партия и олицетворяемый ею баасизм носили ярко выраженный панарабский характер. В основе баасистской идеологии лежала триада: единство — свобода — социализм. Главная стратегическая цель ПАСВ заключалась в преодолении раздробленности арабов, ликвидации разделяющих из границ, слиянии арабских государств в одно целое, что позволило бы воссоединить арабскую нацию, вернуть ей былое величие, реализовать ее национальные задачи, занять достойное место в мировом сообществе. Отсюда главный лозунг баасизма: «арабская нация едина, ее миссия бессмертна».

Возникнув еще в 1920—1930-е гг. на волне революционных, антизападных настроений, идеология арабизма смогла объединить в одно

юо целое образы и ценности общей арабской идентичности и новоевропейские идеи национализма и социализма. Появилась специфическая арабская модель национал-социализма, которая заняла место традиционной идеологии исламского халифата, освящавшей власть и влияние Османской империи.

Достаточно высокий интеграционный потенциал, которым обладала в период своего расцвета геокультурная модель арабизма, хорошо виден на примере одной из ее главных разновидностей — идеологии «насеризма». Лозунг «Мы все — арабы», провозглашенный в Египте после прихода к власти Г. А. Насера, ясно обозначил принадлежность всех арабских стран и народов к единому, номинально неделимому региону на фоне (в противовес) идеологии сионизма. Таким образом, создавалась возможность слияния в единой арабской идентичности локальных, исторических и этноконфессиональных составляющих египетского самосознания. Аналогичная тенденция наметилась и в ряде других арабских стран (Сирия, Ирак, Ливан, Палестина, Йемен).

Показательно, что среди основателей и деятелей ПАСВ видную роль всегда играли представители этноконфессиональных меньшинств: сирийские и ливанские христиане, алавиты, друзы и др. Трансграничный характер этой партии и ее идеологической платформы способствовал созданию единой и в значительной степени наднациональной системы политических коммуникаций. Эта система действовала на общей платформе антизападничества и антиколониализма.

ПАСВ занимала ключевое место в иракской и сирийской политической системах. Построенная по территориально-производственному принципу на базе демократического централизма, она пронизывала все общество, позволяла чутко улавливать нюансы общественных настроений. Важнейшим элементом структуры ПАСВ служили партийные комитеты, созданные в каждой мухафазе (провинции), которые координировали деятельность всех партийных организаций в данной мухафазе и были подчинены региональному руководству. Организации ПАСВ в вооруженных силах в Сирии действовали на основе специального закрытого устава, были фактически независимы от регионального руководства и находились в прямом подчинении президента как Генерального секретаря партии и главнокомандующего сирийской армией. При этом работа небаасистских политических организаций в войсках была строго запрещена и преследовалась законом.

Крупнейшая в Марокко партия «Истикляль» насчитывала в 1960-е гг. более 2 млн человек в своих рядах и около 90 тыс. функционеров. Однако в 1963 г. генеральный директор королевского кабинета и министр внутренних дел создал новую партию — Фронт защиты конституционных институтов (ФЗКИ), в которую вошли Народное движение (НД), Конституционная партия, беспартийные бюрократы, либеральные деятели. На выборах 1963 г. этот Фронт набрал 34% голосов избирателей благодаря активной поддержке властей, а также доминированию среди его кандидатов традиционно влиятельных лиц (пашей, шейхов, каидов).

В результате Фронт получил 69 депутатских мест — столько же, сколько крупнейшие партии Истикляль и Национальный союз народных сил (НСНС) вместе взятые, хотя эти две партии получили в 1,5 раза больше голосов.

В дальнейшем для этих стран было характерным тесное сращивание партийного аппарата с государственным. Сформировался политический механизм, представлявший собой модель «партии-государства» («государства-партии»).

ПАСВ постепенно теряла роль региональной идеологической силы и превращалась в корпоративную структуру военно-бюрократических режимов, сформированных и действовавших в значительной степени на клановой основе.

В Ливии функции правящей партии выполняли ревкомы. В 1971 г. Совет Революционного командования (СРК) Ливии принял решение об образовании Народной организации, которая стала называться Арабский социалистический союз (АСС). Идеологической основой АСС объявлялись арабский национализм и ислам. В течение 1971 г. было создано 240 организаций по территориальному и производственному принципу. В 1976 г. АСС был переименован во Всеобщий народный конгресс (ВНК). Деятельность вне рамок ВНК стала считаться незаконной.

Сращивание партийного и государственного аппаратов было характерно и для однопартийного режима в Тунисе, когда деятельность Социалистической Дустуровской партии (СДП) была фактически растворена в деятельности государства. Во главе партии стояло политбюро в составе 15 членов, назначаемых председателем партии X. Бургибой. Партия руководила деятельностью государственных органов и контролировала весь государственный аппарат. Под ее руководством действовали и массовые организации. Было принято избирательное законодательство, предусматривавшее избрание депутата мажоритарным голосованием по спискам в один тур с панашированием. Такая система голосования закрепляла доминирующее положение СДП в политическом механизме Туниса, так как избирателям, по существу, предоставлялось право санкционировать выбор, уже сделанный правительством при формировании списков кандидатов.

В Алжире после достижения политической независимости в 1962 г. во главе страны встала массовая организация Фронт национального освобождения (ФИО). Конституция страны 1976 г. гласила, что система государственных институтов «основывается на принципе однопартийное™», а Фронт национального освобождения является «единственной партией страны», «вождем социалистической революции» и «руководящей силой общества».

В Египте, несмотря на формальную многопартийность (существовавшую с 1976 г., когда Арабский социалистический союз (АСС) был преобразован в три самостоятельные партии), введение 8%-го ценза на выборах призвано было оградить проправительственную Национально-демократическую партию (НДП) от конкурентов (на выборах 1984 г. НДП уже получила 391 место из 448 в Народном собрании).

В конце 1980-х — 1990-е гг. в арабских республиках начинается постепенный процесс перехода к многопартийной системе, что было связано со многими факторами, в том числе с кризисом социалистической ориентации, созданием и активной деятельностью Организации Исламской конференции (ОИК), поражением в войнах с Израилем, активным сотрудничеством правящих элит с США и другими причинами.

Основы правового статуса политических партий стали определяться новыми конституционными нормами. Значение этих норм исключительно велико: во-первых, само их включение в основной закон означало признание на конституционном уровне политических партий как самостоятельного конституционно-правового института; во-вторых, они образуют основу правовой регламентации партий, осуществляемую всеми другими нормативными актами.

Как правило, многие конституции закрепили принцип многопартийности, при этом основные законы не определили роль политических партий в обществе и государстве и принципы партийной деятельности, зато установили ряд требований, соблюдение которых обеспечивало партиям право на легальную деятельность (обычно это уважение «демократических принципов» (в Тунисе — уважение прав человека), сохранение суверенитета и территориальной целостности и единства государства и т.д.).

Предусматривая свободу ассоциаций, Конституция Сирии, например, предоставила объединениям граждан право на создание профессиональных и иных массовых общественных организаций, а также кооперативов, которые призваны были объединять «трудовые силы народа в интересах развития общества и удовлетворения интересов своих членов». Редким исключением стали статьи конституций (Алжира например), специально посвященные политическим партиям.

На основе этих конституционных положений в большинстве арабских республик были приняты специальные законы о политических партиях. Эти законы носили специфический характер и отличались от законов в развитых демократических странах, так как нацелены были на всевозможное ограничение свободы образования новых политических партий, выдвигая целый ряд требований, соблюдение которых необходимо было для приобретения и сохранения партиями легального статуса.

Набор этих требований был различен в отдельных странах, но наиболее общим являлось требование, касающееся характера политических партий (они должны были быть общенациональные, не зависящие от зарубежных партий или интересов зарубежных государств); партии, образованные на этнической, региональной и религиозной основе, были запрещены законодательством.

Закон о политических партиях Туниса 1988 г. определял партию как политическую организацию, объединяющую граждан, «имею-

юз щих общее политическое родство», и запрещал использовать религию в политических целях. Закон предусматривал, что политические партии должны уважать и защищать арабо-мусульманские ценности и республиканские институты государства. Создание политических партий должно было быть санкционировано постановлением Министерства внутренних дел (министр внутренних дел мог обратиться в судебную инстанцию для роспуска партии). Это министерство назначало своих представителей в муниципалитеты для составления избирательных списков, и оно же информировало избирателей о дате выборов и официальном начале избирательной кампании. В соответствии с законом все кандидаты на выборные должности могли выступать на радио и телевидении со своими программами, но предварительно должны были подать специальную заявку в Министерство внутренних дел. Все печатные объявления кандидатов до их массового распространения также должны были быть представлены Генеральному прокурору и в Министерство внутренних дел.

Около 60% расходов на издание прессы оппозиции предоставлялось государством, при этом закон о финансировании политических партий (1997 г.) предусматривал субсидирование лишь тех политических партий, которые представлены в Палате депутатов или к которым депутаты присоединяются впоследствии. Партии, набравшие менее 3% голосов избирателей, должны были вернуть государству половину предоставленной им суммы на финансирование их избирательной кампании. Партии, участвовавшие в выборах, должны были также оплатить расходы, связанные с печатанием их избирательных бюллетеней. Такая система приводила к острой борьбе партий за получение государственных финансов, препятствовала созданию партийных коалиций.

Более того, в Тунисе еще в 1988 г. представителями ведущих легальных политических партий, профсоюзов и других массовых общественных организаций был подписан так называемый Национальный пакт, под которым поставили свои подписи руководители основных политических партий, которые хотели легально действовать на политической арене, а также руководители общественных и профсоюзных организаций. Этот пакт определял основные принципы общественно-политической жизни. В рамках Пакта был учрежден Высший совет Национального пакта — институциональная структура для осуществления постоянного диалога между партиями. Политический раздел Пакта был посвящен строительству правового государства и утверждению в обществе идей политического плюрализма и демократии, отказ от которой провозглашался недопустимым. Подчеркивалось также, что принципами общественной жизни страны должны стать уважение мнений и защита прав меньшинств, а также принцип консенсуса, который является «основой взаимодействия между всеми гражданами Туниса», которые «не могут мириться с какими-либо проявлениями экстремизма и насилия». В качестве одной из важнейших целей политики государства провозглашалась деполитизация мечетей, невмешательство религиозных деятелей в формирование политических позиций граждан.

Однако при всей демократической направленности принятых в Тунисе в конце 1980-х гг. политических документов Национальный пакт не подписали некоторые значимые политические группы, прежде всего, выросшая из Движения исламской направленности (ДИН) организация Ан-Нахда, во главе с известным религиозным деятелем Рашидом Ганнуши (несмотря на то, что эта партия поменяла свое название и внесла изменения в программу, чтобы соответствовать закону о политических партиях). Более того, даже те партии, которые официально получили легальный статус, неоднократно после подписания Национального пакта подвергались сильному давлению, а иногда и репрессиям со стороны властей.

Уже на первых выборах в феврале 1989 г. в Палату депутатов, проходивших на партийной основе, Демократической конституционное объединение (ДКО) президента Бен Али набрало 80% голосов и получило все 144 места в парламенте. Последующий избирательный процесс подтвердил тенденцию на укрепление в стране позиций правящей партии.

Привлекая к сотрудничеству оппозиционные партии и жестко их контролируя, тунисский президент укреплял в стране позиции традиционно правившей там элиты.

В целом, те тунисские партии и движения, которые были легализованы, представляли собой самостоятельное продолжение тех группировок в рядах правящей партии, которые на определенных этапах эволюции этой партии покидали ее ряды, но в целом были к ней абсолютно лояльны. Поэтому их включение в многопартийную систему не могло угрожать позициям правящей партии. Кроме того, появлялась и основа для дальнейшего взаимодействия между ними. Такой основой становилось совместное противодействие набиравшему силу Движению исламской направленности (ДИН). Возникала своего рода «региональная коалиция лидеров», объединенных общими целями и интересами.

Тунисский парламент, избранный в 2004 г., был представлен следующими политическими партиями (табл. 1).

Таблица 1

Окончание табл. 1

Автор: Сапронова Марина