Открытия иезуитов
Взгляды на средневековую педагогику и школу, сформированные в советские времена, понемногу изменяются под влиянием новой, ранее недоступной специалистам, информации. И вот уже в прекрасном исследовании С. Кирилловой, на которое мы опираемся, в совершенно новом свете пред нами предстает апостол средневековой церкви Игнаций Лойола (1491-1556), которого совсем недавно иначе чем инквизитором и мракобесом не называли. У нас есть все основания чтить наследие этого выдающегося педагога: общеобразовательную школу в существующем ныне виде придумали иезуиты. Все, что в ней есть хорошего и плохого, принадлежит Лойоле и его последователям.
В 1522 г. Лойола написал книгу "Духовные упражнения". Когда ее много позже издала на русском языке Славянская библиотека в Париже, один из российских читателей воскликнул: "Не может быть, чтобы это были те самые знаменитые “Духовные упражнения”! Это обыкновенная методичка". Однако в форме изложения тоже заключалось новшество будущего основателя ордена иезуитов.
Лойола понял, что должен стать учителем, и в 30 лет сел за школьную парту. Через два года он был отправлен своим первым школьным учителем Жеромом Ардеволом студентом в университет Саламанки, а еще через восемь лет получил степень доктора теологи в самом влиятельном университете мира – Парижском.
Вернувшись в колледж Святой Варвары, Лойола организовал религиозно-педагогическое братство. Если бы официальные церковные власти признали это братство сразу, возможно, мы никогда ничего не услышали бы о иезуитах, но на них посыпались неудачи, которые сплотили единомышленников в организацию с очень жестким уставом. "Мы должны не только одинаково говорить, но и одинаково мыслить, насколько это возможно", – говорил Лойола. Одним из главных врагов ордена иезуитов стала Реформация, одним из главных способов борьбы – школа. Так, в середине XVI в. родилось новшество: типовые школьные программы. Первая типовая университетская программа была составлена иезуитами уже после смерти Лойолы, в 1586 г.
Типовые программы иезуитов потрясли современников тем, что впервые в истории регламентировался весь учебный процесс: как и о чем говорить на уроке, как разрешать те или иные спорные вопросы, как учить географии или иностранным языкам. Классные журналы и записи преподавателей проверялись, на уроки приходили инспекторы. Второе потрясение заключалось в том, что типовые программы, выражаясь современным языком, были оптимальными. Для современников Лойолы, да и для нас остается загадкой, как в школьных программах могли сочетаться блестящие достоинства и абсолютная несвобода.
Иезуиты сделали еще одно открытие: оказывается, школами и университетами можно управлять – проводить общую образовательную политику, создавать единое образовательное пространство. Старинные вольные университеты не раз пытались восстать против подобных новшеств. В 1554 г. богословы Сорбонны заявили, что орден иезуитов "опасен по отношению к религии... и вообще более способен к разрушению, чем к созиданию", но было уже поздно. Независимые университеты отныне жили в страхе, что им навяжут преподавателей-иезуитов, а вместе с ними – что-нибудь "типовое".
В 1551 г. Игнаций Лойола обратился к братьям с письмом, в котором подчеркивал необходимость организовывать учебные заведения ордена для мирян по всей Европе. В этом же году была основана Римская коллегия, где иезуиты учили юношей языкам, на следующий год – Немецкая коллегия для студентов-протестантов из Германии, в 1575 г. – Греческая коллегия для юношей из Восточной Европы.
В 1581 г. папский легат в России Антоний Поссевино вел переговоры с Иваном Грозным, чтобы последний в обязательном порядке посылал на учебу в Рим российских отроков. Однако Грозный предложение проигнорировал.
В 1579 г. открылась коллегия в Вильно, в 1582 г. – в Полоцке, в 1584 г. – в Несвиже, в 1606 г. – в Луцке, в 1608 г. – во Львове, в 1612 г. – в Орше, в 1614 г. – в Каменец-Подольске, в 1617 г. – в Перемышле, в 1623 г. – в Бресте. Так же стремительно возникали школы во всех странах мира, в том числе в Японии, Индии, Китае.
Обучение в прежних гуманистических школах было очень дорого. Лойола же настаивал на абсолютной бесплатности образования. В те времена считали, что хорошая школа бесплатной быть не может, но иезуиты доказали, что это не так. Они приезжали в новый город, привозили с собой учебники, напечатанные в типографиях "Общества Иисуса" программы и готовы были на следующий же день открыть школу. Учителя-иезуиты первыми стали работать с родителями своих подопечных. Все учебные предметы в этих школах был так тонко идеологизированы, что дети сами делали нужные наставникам выводы. Кстати, именно иезуиты ввели в школьный быт обязательные утренники, вечеринки, смотры художественной самодеятельности и праздники на свежем воздухе.
Впервые в истории массовой школы (а свою школу орден иезуитов видел всеобщей и массовой) детей старались набирать из разных социальных групп, следуя идее, что школьный класс должен представлять общество в миниатюре. Школьников делили на звенья, назначали звеньевых. Лучших сажали на почетное место, награждали знаками отличия, всячески пробуждая тщеславие и желание выделиться. Золотые и серебряные медали за успехи в учебе – тоже изобретение иезуитов.
Слабых учеников тянули и подбадривали, сильных умели поставить на место. Главным принципом было: жизнь не начинается после школы, школа – это и есть жизнь. Школа хороша тем, что все ситуации взрослой жизни – любви, дружбы, ненависти, предательства, доносов – в школе можно прожить и как бы проиграть заранее, но менее болезненно, под наблюдением опытных и мудрых учителей.
Силу иезуитской педагогики оценил К. Д. Ушинский: "Тайна силы иезуитской педагогики... заключалась в том, что иезуиты не ограничивались одним учением и поверхностным наблюдением, но прежде всего старались покорить своему влиянию душу воспитанника. Они в этом случае не отступали от своего правила и не были слишком разборчивы на средства".
"Дело воспитания – единственное, в котором мы могли бы поучиться у иезуитов, – написал в 1905 г. русский публицист, – но все же было бы печально, если бы всюду детей воспитывали так, как они". Автор не мог представить, какой станет российская школа еще до конца века.
