Уголовное право периода возникновения Российского социалистического государства, образования СССР, руководства КПСС (XX в.: 1917-1991 гг.)

Отважные люди направляли корабли своих мыслей к счастливому острову утопии. Сопутствовал ли им ветер или бушевал шторм неудач, они верили, что когда-нибудь бросят свой якорь у города солнца. Это суждение прозвучало в одной из книг-размышлений о великих «утопистах» и их идее. Свобода, справедливость, равенство, братство — вот те ценности, которые способствуют осознанию человеком себя счастливым, расширяют пространство познания и возможность самореализации. Вера в непременное счастье живет, наверное, в каждом из нас, но далеко не каждый осознает, что счастье — это творение собственных мыслей и рук. Мы создаем свой мир проблем и удовольствий и совершенно не желаем мириться с тем, что кто-то вмешивается в этот мир и, еще хуже, — ломает его пусть даже во благо многих несчастных людей.

Можно много спорить о способах достижения всеобщего счастья: справедливости, равенства и братства, тем более что никто этого пока не достиг. Можно осуждать или приветствовать самый радикальный из способов, примененный в России в октябре 1917 г. для достижения всеобщего счастья. Но необходимо смириться с тем, что Великая Октябрьская социалистическая революция — свершившийся факт, и конструкторы этого события — не сверхлюди, превратившиеся вдруг в дьяволов и демонов, а, по всей вероятности, те «капитаны и матросы», которые мечтали о всеобщем городе солнца.

Если бы знать, как сложится завтрашний день, то, наверное, можно было бы избежать массы ошибок и глупостей. Если бы знать, что завтра на твоей стороне будет не меньше единомышленников и не больше недругов, чем сегодня, возможно, тогда удалось бы предотвратить излишние конфликты и баталии. Кто мог предположить в начале 1917-го, что к концу года прорвутся к власти и закрепятся в ней коммунисты-большевики, что их деятельность наложит на ослабленную и окровавленную империалистической войной страну еще более кровавый оттенок: на «белый террор» внутри России последует ответ «красным террором».

В конце 1917 г. ситуация управления страной выходила из-под контроля. В России, осажденной немецкими захватчиками, воцарились анархия и вседозволенность. Повсеместно активно действовали анархистские и монархистские контрреволюционные организации. Расхищалось и уничтожалось имущество, некогда принадлежавшее буржуазии и помещикам, скупалось и разграблялось продовольствие, создавались самосудные органы различных партийных окрасок, решения нового правительства нередко саботировались ответственными за их исполнение лицами.

Октябрьская социалистическая революция изменила политическую систему государства, мировоззрение людей. Это в определенной степени отразилось на существовавшей тогда системе уголовного законодательства и уголовно-правовых знаний.

К моменту провозглашения в России советской власти 26.10.1917 (07.11.1917 по новому летосчислению — григорианскому календарю) действовало множество уголовно-правовых норм, нашедших отражение в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г., Уголовном уложении 1903 г., постановлениях Временного правительства и других нормативных правовых актах.

В революционное и послереволюционное время (1917—1919 гг.) основными источниками уголовного права (законодательства) являлись декреты, постановления и инструкции СНК, ВЦИК, НКЮ, наказы местных Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, постановления Съезда Советов, обращения правительства к населению, судебная практика, а также дореволюционное законодательство, если оно не отменялось революцией и не противоречило революционной совести и правосознанию.

Наибольшее значение для поддержания революционного порядка и восстановления нормальной жизнедеятельности государственных механизмов и гражданского общества в новых экономических, политических и правовых условиях имели карательные нормы. Так, если нужно было сберечь конфискуемое помещичье имущество при переделе собственности, то уголовную ответственность за его порчу немедленно закрепили в Декрете Временного Рабочего и Крестьянского Правительства от 26(28).10.1917 «О земле»^[1]. Если возникла острая нужда в пресечении разгула спекуляции и взяточничества, то уголовная ответственность незамедлительно вводилась декретами о борьбе со спекуляцией, хищениями, злоупотреблениями по службе и взяточничеством¹.

Если назрела надобность наладить работу народных судов для противостояния контрреволюционным силам, саботажу, мародерству и хищничеству, то вопрос об их организации срочно решался Декретом СНК от 24.11.1917 «О суде». Согласно этому декрету создаваемые местные народные суды (вместо института мировых судей) и революционные трибуналы разрешали дела именем Российской республики и могли принимать решения на основе законов свергнутых правительств лишь постольку, поскольку таковые были не отменены революцией и не противоречили революционной совести и революционному правосознанию^{[2] [3]}. В 1918 г. приняты второй и третий декреты «О суде», которыми наряду с действующими введены окружные народные суды и определена их компетенция, превышающая подсудность местных народных судов^[4].

Рождение первых декретов советской власти являлось не только насущной необходимостью в регулировании общественных отношений, но и важным этапом в достижении победы большевиков над противодействием во власти левых эсеров. Для подтверждения этого достаточно привести факт, что вопрос о принятии первого Декрета «О суде» (об обсуждении проекта этого Декрета) ставился на заседаниях ВЦИК с 10.11.1917 шесть раз, однако Декрет так и не был принят^[5]. И лишь 22.11.1917 Советом Народных Комиссаров на своем заседании под председательством В. И. Ленина, вопреки решениям ВЦИК, первый Декрет «О суде» был утвержден и опубликован в газете Временного Рабочего и Крестьянского Правительства 24.11.1917 и в Собрании Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства 12.12.1917. Насколько верным был такой способ правотворчества большевиков, сейчас судить трудно. Ясно лишь то, что слом прежних экономической и политической основ государства, разгул преступности и иепрекращающиеся вооруженные выступления контрреволюции требовали введения не либерального и демократического суда, а трибунала военного времени в качестве вынужденного временного органа правосудия.

Однако данное усиление репрессивных мер не исключило в определенных случаях возможность освобождения от уголовной ответственности (наказания) лиц, совершивших противоправные деяния. В частности, Декрет ВЦИК от 15.02.1918 «О суде» (№ 2) закрепил возможность условного или досрочного освобождения от отбывания наказания, а также помилования и восстановления в правах осужденных по уголовным делам (право применения которых передано судебной власти первым Декретом «О суде»). Право помилования и смягчения наказаний было предоставлено и кассационному суду. Этим же Декретом отменены суды и тюремное заключение для лиц, не достигших 17-летнего возраста. Совершенные ими общественно опасные деяния призваны рассматривать комиссии о несовершеннолетних. Признание истечения сроков давности привлечения лица к уголовной ответственности (исполнения наказания) поставлено в зависимость от социалистического правосознания суда^[6].

Позже эти нормы нашли отражение в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г.¹ (см. ст. 26) и Декрете СНК РСФСР от 21.03.1921 «О лишении свободы и о порядке условно-досрочного освобождения заключенных»^{[7] [8]}, в первом советском Уголовном кодексе (см. ст. 36—37, 52—55 УК РСФСР 1922 г.). Кроме того, УК РСФСР предусмотрел возможность неприменения уголовного наказания к лицам в связи с необходимой обороной или крайней необходимостью (см. ст. 19, 20), страдающим душевной болезнью или не достигшим 16-летнего возраста (см. ст. 17, 18). В отношении лиц, страдающих психическим расстройством, в этом случае надлежало применять меры социальной защиты, а к несовершеннолетним 14—16 лет — меры медико-педагогического воздействия. Также закреплено положение о неприменении уголовного наказания вследствие истечения сроков давности уголовного преследования (см. ст. 21—22). Конституция СССР 1924 г. предоставила право органам исполнительной власти издавать общесоюзные акты об амнистии и выносить решения о помиловании граждан, осужденных судебными или административными органами (см. п. «ц» ст. 1, ст. 69).

Между тем, по мнению председателя СНК В. И. Ленина, созданный народный суд зачастую показывал свою мягкость, вынося наказания в виде незначительных штрафов соучастникам вооруженных бунтов и саботажникам. «Мы были слишком гуманны, слишком добросердечны по отношению к чудовищным, по своему предательству, представителям буржуазно-империалистического строя»^[9], — говорил он по этому поводу в заключительном слове по докладу СНК на III Всероссийском съезде Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 12.01.1918.

Возможно, председатель СНК в чем-то был прав, поскольку об этом свидетельствуют факты: до июля 1918 г. советские суды не применяли исключительной меры наказания. Однако следует заметить, что правота В. И. Ленина в этом вопросе относительна, ибо по введенным правилам военного времени мародеры и контрреволюционеры нередко расстреливались на месте, уничтожались без следствия и суда. Исключительная (высшая) мера наказания могла быть назначена революционным трибуналом и приводилась в исполнение через расстрел^[10]. Более того, мягкость судов вовсе не означала, что большевики внутренне были гуманны и добросердечны к своим оппонентам. Нерешительность официального карательного воздействия на террористов, по всей вероятности, объяснялась сильными позициями в НКЮ левых эсеров.

Налаживание созидательного труда повсеместно натыкалось на препятствия и противодействия, преодолеть которые можно было, по словам В. И. Ленина, путем расправы с жульем — главными паразитами общества, путем беспощадной, смертельной схватки с богатыми и их прихлебателями, буржуазными интеллигентами, жуликами, тунеядцами и хулиганами^[11], кои противостояли социалистическому строительству. По его мнению, богатые и жулики, — это две стороны одной медали, это — два главных разряда паразитов^[12].

Думается, что жесткая и непримиримая позиция председателя СНК сыграла заметную роль в сомнительном обобщении состоятельной прослойки русской интеллигенции и крестьянства, сочувствовавших революционным преобразованиям, с жуликами и прочими паразитами, в расправе с ними, в беспощадности по отношению к ним вместо устранения условии противостояния советской власти, бескомпромиссной борьбы с паразитами общества, нажившими и наживающими свое материальное состояние за счет обкрадывания своих соотечественников, их доверчивости и порядочности, их бед и трудностей.

Противостояние контрреволюции — процесс вынужденный и непродолжительный. Поэтому необходимо было думать о будущем Российской республики, в котором уголовно-правовую политику государства следовало строить не на основе уничтожения контрреволюционных классов, а, прежде всего, исходя из целей предупреждения преступлений, с использованием механизма исправления и воспитания преступивших закон лиц.

Работая над созданием новой программы РКП(б) в начале 1919 г., В. И. Ленин в конспекте содержания раздела о наказаниях «судебного» пункта программы писал, что в системе наказаний необходимы: а) больший процент условного осуждения и общественного порицания, б) замена лишения свободы принудительным трудом с проживанием на дому, в) замена тюрьмы воспитательными учреждениями, г) введение товарищеских судов (для известных категорий и в армии, и среди рабочих)^[13].

В связи с новой программой РКП(б) в декабре 1919 г. приняты Руководящие намола по уголовному праву РСФСР, закрепившие положения Общей части уголовного права, которыми должны были руководствоваться суды в своей практической деятельности. Задачей уголовного права Руководящие начала называли борьбу с нарушителями складывающихся новых условий общежития в переходной период диктатуры пролетариата. Только окончательно сломив сопротивление повергнутых буржуазных и промежуточных классов и осуществив коммунистический строй, пролетариат уничтожит и государство, как организацию насилия, и право, как функцию государства. Таким образом, данный нормативный правовой акт был призван помочь органам советской юстиции выполнить свою историческую миссию в области борьбы с классовыми противниками пролетариата.

Руководящие начала предусматривали примерные виды наказания: от внушения до расстрела; допускалось сочетание наказаний; особо оговаривалось то, что народные суды не применяют наказание в виде смертной казни (см. ст. 25).

01.06.1922 вступил в действие первый советский Уголовный кодекс (УК РСФСР), предусмотревший уголовную ответственность за государственные (см. ст. 57—104) и должностные (служебные) (см. ст. 105—118) преступления, за нарушение правил об отделении церкви от государства (см. ст. 119—125), хозяйственные (см. ст. 126—141) преступления, а также за преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности (см. ст. 142—179), имущественные (см. ст. 180—199) и воинские (см. ст. 200—214) преступления, нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок (см. ст. 215—227). Были в этом Кодексе и сомнительные, попирающие законность, но по всей вероятности, вынужденные и необходимые для того времени статьи. Например, ст. 10 предусматривала применение УК по аналогии, ст. 49 закрепляла положение о высылке социально опасных элементов. Предусматривалась широкая система наказаний: от общественного порицания до расстрела (см. ст. 32, 33). В дополнение к уголовным наказаниям введены меры социальной защиты (см. ст. 50).

Таким образом, в тяжелейшее для России время войны и террора зародились основы новой (советской) уголовной политики, первым законодательным выражением которой стали декреты и постановления советской власти. Уголовно-правовые воззрения реализовывались стихийно в сугубо политическом контексте, в условиях чрезвычайной обстановки, в правоприменении военного времени — того времени, которое со всей откровенностью можно было назвать «волчьим»: если не ты уничтожишь врага, то он уничтожит тебя. Между тем до сих пор нет однозначного ответа на вопрос: кто и для кого был врагом?

С образованием в 1922 г. Союза Советских Социалистических Республик и вступлением в действие в 1924 г. Конституции СССР, 31.10.1924 постановлением Президиума ЦИК СССР утверждены Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, которые понятие наказание полностью заменили термином «меры социальной защиты». Данные меры разделялись на три вида: а) судебно-исправительного, б) медицинского и в) медико-педагогического характера (см. ст. 5, 13—16). Временно в качестве высшей меры социальной защиты допускался расстрел (см. примеч. 2 к ст. 13).

Основные начала уголовного законодательства расширили систему освобождения от уголовной ответственности (наказания), закрепив в дополнение к уже известным советскому праву освобождению за истечением сроков давности (см. ст. 10), условному осуждению (см. ст. 36—37), условно-досрочному освобождению от наказания (см. ст. 38—39), применению к несовершеннолетним вместо уголовного наказания мер медико-педагогического характера (см. ст. 8, 29) также освобождение от уголовной ответственности лица, утратившего общественную опасность (см. ч. 2 ст. 34), освобождение от наказания военнослужащего в военное время с направлением его в действующую армию (см. ст. 191).

УК РСФСР 1926 г., принятый (и введенный в действие с 01.01.1927) в связи с образованием СССР, вступлением в действие Союзной Конституции и Основных начал уголовного законодательства, по сути, стал преемником Уголовного кодекса 1922 г., поэтому получил название УК РСФСР 1922 г. в ред. 1926 г. и с внесенными в него изменениями и дополнениями просуществовал вплоть до введения в действие с 01.01.1961 нового УК РСФСР.

В 30-е гг. XX в. принимаемые в дополнение к положениям УК РСФСР нормативные правовые акты порой носили чрезвычайно суровый характер. Так, постановлением ЦИК и СНК СССР от 07.08.1932 «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности»^[14] (более известным как «закон о трех колосках», «закон семь восьмых», «указ 7—8»), за хищение колхозного / кооперативного имущества и грузов на транспорте, независимо от размера предусматривалось единственная мера социальной защиты — расстрел с конфискацией всего имущества (заменявшийся при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не менее десяти лет с конфискацией имущества). При этом осужденный лишался права на амнистию. Одновременно «умышленное убийство» человека влекло лишение свободы на срок до восьми лег (см. ст. 137 УК РСФСР 1926 г.), а убийство при отягчающих вину обстоятельствах — на срок до десяти лет (см. ст. 136 УК РСФСР 1926 г.).

Постановлением ЦИК и СНК СССР от 07.04.1935 № 3/598 «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних» ответственность за кражи, насильственные преступления и убийства установлена с 12-летнего возраста и охватывала применение всех мер уголовного наказания, при том, что по УК РСФСР 1926 г. (в ред. до 25.11.1935) минимальный возраст для привлечения лица к уголовной ответственности составлял 14 лет (см. ст. 12). Более того, данное постановление вступило в противоречие со ст. 22 УК РСФСР, запрещавшей применение смертной казни в отношении несовершеннолетних лиц.

Возможность привлечения подростков к уголовной ответственности с 12-лет- иего возраста была предусмотрена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10.12.1940 «Об уголовной ответственности несовершеннолетних за действия, могущие вызвать крушение поездов».

Чрезвычайным восьмым съездом Советов СССР 05.12.1936 принята новая Конституция СССР (в дальнейшем получившая название Сталинской), которая была призвана законодательно закрепить победу в СССР социалистических общественных отношений. На ее основе в 1938 г. создан Закон о судоустройстве. Формирование уголовного законодательства передано в ведение СССР. Союзные республики лишены права принятия уголовно-правовых норм. В статьях Конституции СССР (см. п. «ч» ст. 14, п. «г» ст. 60) получило закрепление право высших органов законодательной и исполнительной власти амнистировать и миловать лиц, совершивших преступления. Как ни парадоксально, одновременно с этим развивается процесс широкомасштабных репрессий против «врагов советской власти». Сокращается возможность освобождения от уголовной ответственности (наказания) вследствие ликвидации комиссий по делам несовершеннолетних, исключения из Основных начал уголовного законодательства условно-досрочного освобождения от отбывания наказания.

Развитие уголовного законодательства и практики его применения в период Великой Отечественной войны (1941 — 1945 гг.) имело свои особенности. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22.06.1941 «О военном положении» расширена подсудность военных трибуналов, в компетенцию которых вошли дела о преступлениях против обороны, общественного порядка и государственной безопасности, совершенных на территории, объявленной на военном положении. Вступили в действие уголовно-правовые нормы о воинских преступлениях, совершенных в военное время, в условиях военного положения. Приняты новые нормы уголовно-правового характера, предусматривавшие суровую ответственность. Так, Указами Президиума Верховного Совета СССР от 06.07.1941 и от 26.12.1941 предусматривалось тюремное заключение на срок соответственно от двух до пяти лет (за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения) и от пяти до десяти лет (виновного как дезертира за самовольный уход рабочего или служащего с предприятия военной промышленности). Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13.02.1942 закреплена ответственность за уклонение от мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения для работы на производстве и строительстве. Во время тяжелейшей обстановки на фронте Народным Комиссариатом Обороны Союза ССР 28.07.1942 издан приказ № 227, более известный как приказ «Ни шагу назад!», согласно которому паникеров и трусов следовало истреблять на месте; предписывалось сформировать хорошо вооруженные заградительные отряды, а также штрафные батальоны и роты для провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости.

Между тем в Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. введена ст. 19² об отсрочке исполнения приговора, назначенного военнослужащему в военное время, вплоть до окончания военных действий.

За прошедшее время советский народ подвергся ужасным испытаниям Второй мировой войны и победил в ней, пережил массовые репрессии и выстоял в них, создал ядерный щит для защиты рубежей своего Отечества и восстановил разрушенное войной народное хозяйство, начал осваивать космическое пространство. Необходимо было развивать общественные отношения на новом витке истории, который характеризовался так называемой хрущевской оттепелью. Немедленно после XX Съезда КПСС началась работа по подготовке нового уголовного законодательства.

Законом СССР от 25.12.1958 утверждены Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, которые состояли из 47 статей и определяли задачи, принципы и основные положения советского уголовного законодательства. Основы впервые закрепили отказ от применения уголовного закона по аналогии. Одновременно приняты Законы СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» и «Об уголовной ответственности за воинские преступления».

Наряду с «Общими положениями» (разд. I) Основы уголовного законодательства содержали разделы «О преступлении» (II) и «О наказании» (III). Раздел IV «О назначении наказания и об освобождении от наказания» в ст. 38, 39, 41—46 предусмотрел освобождение от уголовной ответственности (наказания) в качестве отдельного института уголовного законодательства. Собственно с этим появилось и законодательное выражение «освобождение от уголовной ответственности». Ранее в уголовном законодательстве речь шла о данных основаниях как об обстоятельствах, устраняющих наказуемость лица за совершенное им противоправное деяние. В дальнейшем в указанный институт были внесены изменения Законом СССР от 11.07.1969, Указами Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1961, 09.03.1973, 08.02.1977, 13.08.1981, 26.07.1982 и 15.10.1982. Нормы о Г1МВВ, ПММХ, необходимой обороне, крайней необходимости, добровольном отказе от совершения преступления расположились в разд. II «О преступлении» соответственно в ст. 10, 11, 13, 14, 16.

Во исполнение положений Основ уголовного законодательства 27.10.1960 Верховным Советом РСФСР принят и 01.01.1961 вступил в действие новый Уголовный кодекс РСФСР, в который вошли 269 статей, составивших Общую и Особенную части, а также перечень имущества, не подлежащего конфискации по приговору суда.

В Общей части закреплялись задачи, основания и пределы действия уголовного законодательства, условия возникновения уголовной ответственности (см. гл. 1—3), система уголовных наказаний и правила их назначения, основания освобождения от уголовной ответственности и от уголовного наказания (см. гл. 4, 5), а также особенности применения принудительных мер медицинского и воспитательного характера (см. гл. 6). В Особенной части последовательно предусматривалась уголовная ответственность за государственные преступления (см. гл. 1) и преступления против социалистической собственности (см. гл. 2), против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности (см. гл. 3), политических, трудовых, иных прав и свобод граждан (см. гл. 4), против их личной собственности (см. гл. 5), за хозяйственные (см. гл. 6) и должностные (см. гл. 7) преступления, за преступления против правосудия (см. гл. 8) и порядка управления (см. гл. 9), против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения (см. гл. 10), за преступления, составляющие пережитки местных обычаев (см. гл. 11), и воинские преступления (см. гл. 12).

В систему уголовных наказаний вошли: лишение свободы, ссылка, высылка, исправительные работы без лишения свободы, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, штраф, увольнение от должности, возложение обязанности загладить причиненный вред, общественное порицание, конфискация имущества, лишение воинского или специального звания, направление в дисциплинарный батальон, направление в воспитательно-трудовой профилакторий (см. ст. 21). Смертная казнь предусмотрена как исключительная мера наказания (см. ст. 23).

УК РСФСР 1960 г. с учетом внесенных в него изменений и дополнений предусмотрел гораздо более широкий круг, по сравнению с ранее действующим уголовным законодательством, оснований освобождения от уголовной ответственности (уголовного наказания), непривлечения лица к уголовной ответственности: необходимая оборона (см. ст. 13), крайняя необходимость (см. ст. 14), добровольный отказ от совершения преступления (см. ст. 16), условное осуждение (см. ст. 44), отсрочка исполнения приговора военнослужащему или военнообязанному в военное время (см. ст. 46), давность привлечения к уголовной ответственности (см. ст. 48) или исполнения обвинительного приговора (см. ст. 49), изменение обстановки (см. ч. 1, 2 ст. 50), передача материалов дела на рассмотрение товарищеского суда (см. п. 2 ч. 3 ст. 50, ст. 51) или комиссии по делам несовершеннолетних (см. ч. 4 ст. 10, п. 3 ч. 3 ст. 50), передача лица на поруки общественной организации или трудовому коллективу (см. п. 4 ч. 3 ст. 50, ст. 52), УДО от наказания или замена наказания более мягким (см. ст. 53, 55), амнистия, помилование (см. ст. 56)^[15], применение ПММХ (см. ст. 11, 58) или ПМВВ к несовершеннолетним (см. ч. 3 ст. 10, ст. 63), разновидности деятельного раскаяния (см. п. «б» ст. 64, примеч. к ст. 174 (частично), 218, 224), стечение тяжелых обстоятельств (см. частично примеч. к ст. 174). Несколько позже в Кодекс введены условное осуждение к лишению свободы с обязательным привлечением осужденного к труду (см. ст. 24²), отсрочка исполнения приговора (см. ст. 46^[15]), отсрочка отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей (см. ст. 46²), привлечение к административной ответственности вместо уголовной (см. и. 1 ч. 3 ст. 50, ст. 50^[15]), условное освобождение из мест лишения свободы с обязательным привлечением осужденного к труду (см. ст. 53²), разновидность деятельного раскаяния лица, участвовавшего в незаконном вооруженном формировании (см. примеч. к ст. 77²), разновидность добровольного отказа от преступления лица, участвовавшего в подготовке акта терроризма (см. примеч. кст. 2133).

• [1] См. СУ. 1917. № 1. Ст. 3.
• [2] См.: Декрет СНК от 15.11.1917 «О борьбе со спекуляцией» // СУ. 1917. Mb 3. Ст. 33 ; ДекретСНК от 08.05.1918 «О взяточничестве» // СУ РСФСР. 1918. Mb 35. Ст. 467; Декрет СНК от 22.07.1918«О спекуляции» // СУ РСФСР. 1918. Mb 54. Ст. 605 ; Декрет СНК от 21.10.1919 «О борьбе со спекуляцией, хищениями в государственных складах, подлогами и другими злоупотреблениями по должности в хозяйственных и распределительных органах» // СУ РСФСР. 1919. Mb 53. Ст. 504.
• [3] См. СУ РСФСР. 1917. Mb 4. Ст. 50.
• [4] См.: Декрет ВЦИК от 15.02.1918 «О суде» (Mb 2) // СУ РСФСР. 1918. Mb 26. Ст. 420 ; ДекретСНК от 20.07.1918 «О суде» (Mb 3) // СУ РСФСР. 1918. Mb 52. Ст. 589.
• [5] Подобные сложности возникали и при утверждении второго Декрета «О суде».
• [6] См. СУ РСФСР. 1918. Mb 26. Ст. 420.
• [7] Введены в действие Постановлением НКЮ РСФСР от 12.12.1919.
• [8] См. СУ РСФСР. 1921. № 22. Ст. 138.
• [9] Ленин В. И. Поли. собр. соч. М.: Полит, лит., 1974. Т. 35. С. 283.
• [10] Впервые революционный трибунал вынес приговор к этой мере наказания по делу адмиралаЩастного Алексея Михайловича.
• [11] 3 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 200—201.
• [12] См.: Там же. С. 201.
• [13] См.: Ленинский сборник. М.; Л.: Институт Ленина при ЦК ВКП(б), 1930. Т. XIII. С. 85.
• [14] По этому постановлению осуждались и лица (особенно во время Великой Отечественнойвойны), собиравшие в поле колоски, оставшиеся после уборки урожая. Данное постановление применялось вплоть до принятия Указа Президиума Верховного Совета СССР от 04.06.1947 «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества».
• [15] Вслед за указанными положениями Конституции СССР 1936 г. эго право высших органов власти получило отражение и в п. 11 ст. 121 Конституции СССР 1977 г.
• [16] Вслед за указанными положениями Конституции СССР 1936 г. эго право высших органов власти получило отражение и в п. 11 ст. 121 Конституции СССР 1977 г.
• [17] Вслед за указанными положениями Конституции СССР 1936 г. эго право высших органов власти получило отражение и в п. 11 ст. 121 Конституции СССР 1977 г.