§ 11. Основные признаки гласных фонем в исходной системе частично объясняются праславянскими изменениями вокализма. Сравнительная грамматика славянских языков представляет следующие соответствия древнерусских фонем праиндоевропейским:
Из этих сопоставлений вытекает следующее. Противопоставление по долготе — краткости является «исконным», т. е. обязано своим происхождением совпадению долгих гласных с долгими и кратких с краткими. Исконно долгими были (а, ы, и, Ь, у). Поскольку количественные противопоставления со временем утрачены (стали признаком слога, т. е. просодическим признаком), еще в пра- славянском языке могло произойти разложение фонологической долготы на фонетическую дифтонгоидность (см. выше); исконно краткими были (3, е, ъ, ь). Двойственными в отношении этого признака оказались носовые гласные: среди них были и долгие, и краткие по происхождению звуки. Однако с переходом признака количества на просодический уровень все носовые гласные стали фонематически долгими, потому что все они образовались из дифтонгических сочетаний и были, таким образом, двухмерными. Как и на всех двухморных гласных, на них возникли интонационные различия. Это еще больше выделило носовые из числа всех прочих гласных: фонетически они могли быть долгими и краткими, в просодическом отношении — всегда долгими, по происхождению связаны с краткими, но функционально в пра- славянской системе — обязательно долгие.
Особых замечаний требует фонема
Что же касается признака количества, то он вряд ли был существенным для системы гласных в X в. Он и объединял бы самые разнородные по своим фонетическим основаниям факты: «сверхкраткий — дифтонг» ((ъ—ы)), «долгий — сверхкраткий» ((и—ь)), «дифтонг — долгий» ((ы—у)), «долгий — краткий» (<а—а)) и т. д. Фонетическая разнородность оказывается не подчиненной единому фонематическому принципу, следовательно, она несущественна на фонологическом уровне.
Признак лабиализации уже действует в пра- славянской системе. Этот признак вошел в систему после монофтонгизации дифтонгов [аи, ей] и появления фонемы (У) (°У)- Это вызвало перераспределение нового признака среди других непередних гласных, и уже к X в. восточные славяне имели в системе вокализма лабиализованные (у, о, д, д). Распределение гласных в начале слова показывает, что в противопоставлении по лабиализованности маркированным был лабиализованный гласный. Только он возможен в абсолютном начале слова. Иногда в число лабиализованных включают также (ъ) на том основании, что эта фонема восходит к лабиализованному (й>, в древнерусском же языке она совпала впоследствии с (о). Первое справедливо, однако к X в. завершились все изменения, связанные с «исконной» лабиализованно- стью гласных: она была перекрыта новой фонематической лабиализацией, связанной с включением (у) в систему фонем; поэтому прежде лабиализованные гласные утратили данный признак как фонематический. Самым ярким свидетельством этого является выделение протети- ческого (в) в начале слова в таких словах, как въпль, выдра: парадигматическая лабиализация в исконных *й°р-, *ii0dr- растворилась в синтагматическом выделении признака лабиализованности, дав сочетания *ийр-, *цйдг-. Замечание о том, что только лабиализованный
(ъ) мог впоследствии совпасть с лабиализованным же (о), неубедительно. В тех славянских языках, в которых рефлексы сильных (ъ, ь) совпали при утрате редуцированных в одном гласном, они совпали в средних <э> или (а) (западнославянские, сербский языки). Разница в рефлексе (совпадение с (э) или (а)) объясняется различным изменением других гласных, например (§ > а) или (?>е). В восточнославянских языках, где (ъ, ь) не совпали друг с другом, они не совпали именно в средних по тембру гласных, т. е. ни в <а>, ни в (е) (близко к (ы)). Поскольку же в своих последующих изменениях (ъ, ь) должны были стать либо передними (<ь>е)), либо непередними ((ъ>о)) и поскольку непередние одновременно с тем были и лабиализованными, то (ъ) совпал с лабиализованным (о). Таково фонологическое основание этого изменения, фонетические же этапы его теперь трудно определить. Можно только предполагать, что в ряде сочетаний (ъ) лабиализовался еще до окончательного совпадения с (о). Это видно на тех примерах, в которых впоследствии (ъ) дал закрытое (6), хотя по общему правилу этого не должно было случиться. В словах любъвь, крътъ, плъть по соседству с лабиовелярными согласными (б, п, к) могла развиваться позиционная лабиализация, которая и привела к неожиданному результату, к изменению в (6), а не в (о): любовь [л’убуов], плдть [плуот’1. Однако именно эти исключения и подчеркивают, что во всех остальных случаях (ъ) не имел фонематического признака лабиализованности: ведь (б, о) одинаково лабиализованные гласные, которые различались другим признаком (см. § 96).
Признак подъема, по-видимому, еще не сформировался окончательно. И фонетика заимствований, и названия букв, и общие соображения о характере исходной системы указывают на две степени подъема: верхние — неверхние. Верхние обычно передаются гласными (и, у), неверхние—(а, е). В названиях букв специально по подъему маркируются (и, о, у, ь), для всех прочих этот признак оказывается неважным. Действительно, по происхождению верхние и неверхние гласные подразделяются на две группы: долгие и краткие. Некоторые историки языка вообще выделяют две подсистемы гласных в позднем праславянском языке: фонетически долгие и фонетически краткие. Однако по отношению к X в. это было бы натяжкой, потому что количественный признак уже не являлся в это время фонемным. Условно выделяя четыре степени подъема, свойственные русскому языку в его диалектах вплоть до XX в., мы должны оговорить две различительные степени подъема (было бы лучше называть их иначе: различием по н а- пряженности).
Признак ряда остается важным для системы вокализма X в. Прошедшие до того изменения (прежде всего делабиализация непередних гласных) привели к образованию гласных среднего ряда, куда вошли все нелабиализованные передние гласные. Признаки лабиализации и ряда уже не совмещались, как это было до монофтонгизации дифтонгов и как это случалось после утраты носовых гласных.
Для различения 12 гласных фонем необходимо и достаточно четырех дифференциальных признаков; в позднем праславяиском языке это были признаки напряженности, лабиализованности, тембра (различие по ряду) и ринезма (выделение носовых гласных):
В этой системе ближайшие фонемы противопоставлены по одному признаку, и этот признак в основном — количество. Мы ожидали бы позиционного совпадения (е) с (ё), (и) с (ь), (ы) с (ъ>, потому что противопоставление по количеству перестает быть фонемным. Действительно, новгородские рукописи XI—XII вв. дают примеры смешения букв е с гъ, и с ь, ы с ъ (см. § 63), но в конечном счете никаких смешений этих гласных не произошло, потому что образовалось противопоставление гласных по четырем степеням подъема.
зо
Одним признаком отличались друг от друга и пары фонем (ь—е, 9—
По двум признакам различались фонемы (и—9, е—9, е—о, е—а, 9—а, о—а, ъ—о). Эти оппозиции были более сильными, долгое время мы не обнаруживаем в древних источниках следов нейтрализации данных противопоставлений в слабой позиции (таковой вообще и нет). Что же касается оппозиций с большим числом дифференциальных признаков, то они в истории русского языка не привели к нейтрализации в слабой позиции или ко взаимному совпадению этих фонем; ср. оппозиции по трем признакам: <ь—9, ъ—д, ъ—а, 9—о), по четырем признакам: (ь—9> и т. д.
Относительную силу фонемной оппозиции необходимо принимать во внимание, потому что во всех фонемных изменениях важно, к каким именно соседним фонемам системы данная фонема находится ближе всего. Так, (9) (ns) в древнерусском языке совпадает не с (и) («), к которому было очень близко, характеризуясь только отсутствием ринезма и лабиализованности, а с (у) (оу) и (9) (л), от которых (9) отличалось только признаком ряда.
