Трудности развития советской экономики в годы последних пятилеток

Постепенно трудности в развитии советской экономики нарастали. В советской системе хозяйствования в 1970-с гг. налицо были опасные кризисные тенденции, успевшие проявиться даже на бытовом уровне. Так, вызванный хозяйственной реформой 1965 г. рост оптовых цен очень быстро привел к росту цен розничных, что сразу же отразилось на кошельках потребителей. Из номенклатуры производимой продукции быстро исчезали дешевые товары, падало качество производимой для населения продукции. Кроме того, получив права самостоятельно распоряжаться полученной прибылью, предприятия утратили стимул вкладывать средства в развитие производства. Полученные дополнительные средства шли на непроизводственные расходы. Прямым следствием реформы становилось увеличение фондов потребления в ущерб фондам накопления, что выразилось, помимо всего прочего, в необоснованном росте заработной платы: уже в 1968 г. — центральном для реализации планов восьмой пятилетки и осуществления хозяйственной реформы — темпы роста заработной платы по всем промышленным отраслям стали обгонять темпы роста производительности труда. Новая практика серьезно расшатывала торгово-платежный баланс, усиливала дефицит. При этом в первую очередь улучшение материального снабжения и рост денежных выплат коснулись директоров, мастеров, инженерно-технических служащих. Современники событий справедливо возмущались, что рядовой рабочий от реформы почти ничего не получил.

Какое-то время проблемы советской экономики не были слишком заметны благодаря росту мировых цен на нефть и газ. В эти годы в СССР идет бурное освоение новых месторождений природных ресурсов, прокладываются тысячи километров газо- и трубопроводов, складывается единый Топливно-энергетический комплекс (ТЭК). Пользуясь выгодной рыночной конъюнктурой, советское руководство постоянно наращивало продажу природных ресурсов за рубеж. Доля поставок нефти за рубеж в 1960-е гг. достигала 11%, а в начале 1980-х гг. — уже около 38% от всего экспорта. Торговля нефтью и другими невосполнимыми ресурсами давала колоссальные прибыли — за 1970-е и начало 1980-х гг. было получено около 180 млрд инвалютных руб. Однако эти средства часто тратились впустую, шли на закупку ширпотреба и другие непроизводственные нужды, а не на развитие науки и передовых технологий. Такая политика помогала «подлатать дыры», как-то стабилизировать внутриполитическую ситуацию, предотвратить возникновение острых социальных конфликтов, но сулила серьезные издержки в перспективе.

Можно столкнуться с мнением, согласно которому отечественная экономика всегда строилась на базе экспорта ресурсов, следовательно, и в наши дни не имеет

смысла развивать экспорт наукоемкой продукции. Опираясь на советский опыт,

как вы можете сформулировать свое отношение к данной проблеме?

Еще одним очевидным следствием реформ становится развитие в СССР «теневой экономики». Интересный анализ этого явления содержится в исследовании итальянского историка Дж. Боффа. Он отмечает, что, несмотря на стремление Сталина к огосударствлению всего и вся, в экономике всегда оставалось место для частной инициативы. Теневая экономика существовала и в годы нэпа, и позже, в ходе «сталинских пятилеток». Заметное оживление теневой экономики приходится на период войны с фашистской Германией. Но дело было, как подчеркивает итальянский историк, в масштабах^[1]. При Брежневе и Косыгине масштабы экономики, ушедшей «в тень», становятся сопоставимы с легальной. Дельцы теневой экономики, так называемые «цеховики», отладили подпольное производство и сбыт многих товаров народного потребления, предметов роскоши, в которых нуждались советские потребители. Процветала спекуляция, приписки, хищения.

Нельзя утверждать, что советское руководство ничего не делало для преодоления кризисных процессов. Вопреки утверждению некоторых зарубежных и отечественных авторов, что неудача «косыгинской реформы» заставила советское руководство совсем отказаться от каких-либо преобразований в экономике, реформаторские настроения были довольно широко распространены в правящей партии и в 1970-е гг. На рубеже 1970— 1980-х гг. было предпринято несколько попыток новых широкомасштабных реформ. Первая из них, стартовавшая в 1979 г., была направлена на усиление типовых начал в экономике. Суть очередной экономической реформы была изложена в совместном постановлении ЦК КПСС и Совмина СССР

«Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы» от 12 июля 1979 г.^[2] Постановление ориентировало народное хозяйство на повышение качества планирования, вводился новый основной показатель эффективности работы предприятий. Вместо прибыли им становилась так называемая «чистая продукция», на изготовление которой предприятие затрачивало собственные материалы, энергию и трудовые ресурсы. Одновременно начали реанимировать моральные стимулы к труду, заговорили об их приоритете над материальными. Большее внимание вновь начали уделять социалистическому соревнованию. В обиход вошли такие лозунги, как пресловутое выражение «экономика должна быть экономной».

В 1982 г. реформирование затронуло аграрный сектор. Продовольственная программа, принятая в этом году, стала последним вступившим в жизнь грандиозным экономическим проектом развития советской экономики. Ее выполнение сулило существенный рост сельскохозяйственного производства, улучшения продовольственного снабжения населения. Однако все реформаторские импульсы утопали в бумаготворчестве, волоките, аппаратной неразберихе. В полном объеме проявились и другие пороки системы управления страной, когда руководящие кадры подбирались не по деловым качествам, а исходя из других принципов: землячества, родства и т.д., что, в отличие от прежних лет, означало серьезное сокращение притока на руководящие посты выдвиженцев из социальных низов и молодежи.

В наши дни актуальность приобретает вопрос о балансе негативных и позитивных тенденций в советской экономике. Итоговые цифры ее развития дают пищу не только для теоретических размышлений, но и для носящих явный политический подтекст дискуссий. В годы девятой пятилетки объем продукции промышленности возрос только на 43%, а сельского хозяйства — на 13%. В десятой тенденция падения роста производства продолжилась. Промышленная продукция в 1976—1980 гг. увеличилась на 24%, сельскохозяйственная — всего на 9%. Нерешенные вопросы продолжали препятствовать развитию экономики и в одиннадцатой, последней «догорбачевской» пятилетке. В ходе ее прирост промышленного производства составил 20%. Выпуск сельскохозяйственной продукции за это же время удалось увеличить только на 6%. В процентном отношении падала рентабельность предприятий (с 16 до 11,5%), объем производимой промышленностью продукции в 1981 г. по сравнению с 1980 г. вырос всего на 3%, а в 1982 г. и того меньше — на 2,9%. Несколько удачнее развивалось село, показывая 4% роста. В 1982 г. из-за начавшихся трудностей впервые за последние годы временно приостановилось повышение реальных доходов населения страны.

В то же время, называя первые два года одиннадцатой пятилетки самыми неблагоприятными в плане развития отечественной экономики, мы обязаны посмотреть и на то, какие процессы характеризовали экономическое существование наших стратегических противников. В США в 1980-х гг.

оказались охвачены гораздо более масштабным кризисом, который носил затяжной характер и продлился примерно три года. В то время как в 1981 — 1982 гг. СССР продолжал неспешно, но наращивать производство и объемы национального богатства, экономика Соединенных Штатов деградировала и оказалась отброшена до уровня 1978 г. При этом число безработных в США росло и достигло в декабре 1982 г. рекордных 12 млн чел. Социальное государство, существовавшее в нашей стране, сумело не допустить ничего подобного, и советские люди даже в этот период могли смотреть в наступающий день совершенно спокойно и уверенно строить планы своего будущего.

Говоря о замедлении темпов развития СССР в процентном соотношении, следует учитывать качественное содержание тех или иных статистических показателей. Например, если в период восьмой пятилетки 1% прироста национального дохода выражался в сумме в 1,9 млрд руб., то в годы девятой пятилетки — уже 2,7 млрд, т.е. на треть больше. Таким образом, в натуральном выражении советская экономика оставалась успешной и эффективной. При этом в годы этой пятилетки наметился важный переломный момент, в частности, впервые в советской истории после начала индустриализации прирост производства предметов потребления начал устойчиво обгонять прирост производства средств производства. В целом показатели развития советской экономики в 1965—1985 гг. свидетельствуют, что страной был взят очередной важный рубеж на пути вперед. Вот что в нашей стране в 1985 г. производилось за один рабочий день, если брать только важнейшие виды мирной продукции^[3]: электроэнергия — 4231 млн кВт • ч; нефть и газовый конденсат — 1631 тыс. т; природный газ — 1761 млн м³; сталь — 424 тыс. т;

минеральные удобрения (в пересчете на 100% питательных веществ) — 90,9 тыс. т;

тракторы — 1604 шт.; бумага — 16,4 тыс. т; цемент — 358 тыс. т; ткани — 33,0 млн м^[4]; обувь — 2158 тыс. пар; часы — 184 тыс. шт.;

радиоприемные устройства — 21 тыс. шт.;

телевизоры — 26 тыс. шт.;

холодильники и морозильники — 16 тыс. шт.

Показатели по важнейшим видам продукции, таким как производство электроэнергии, добыча нефти и газа, выплавка чугуна и стали, производство автомобилей и тракторов, за рассматриваемый период увеличились почти вдвое. Общий объем промышленного производства вырос примерно в три раза, сельского хозяйства (несмотря на все существовавшие здесь объективные и субъективные трудности) — почти в 1,5 раза. В 2,7 раза возрос объем капиталовложений. Национальный доход увеличился в 2,5 раза. Возросла доля нашей страны в мировом промышленном производстве. Если в 1922 г. она равнялась примерно 1%, то в 1975 г. — уже 12,6%, а в 1985 г. — около 20%. В это время СССР производил столько же продукции, сколько в 1950 г. ее производил весь мир. И это при том, что огромные средства и дефицитные людские ресурсы продолжала оттягивать на себя навязанная нашей стране гонка вооружений.

Проводившиеся в те годы независимые исследования ООН прогнозировали опережающий рост валового национального продукта (ВНП) СССР по сравнению с ведущими западными державами. Аналогичные оценки содержались и в прежде строго засекреченных, ставших известными только в самое последнее время исследованиях, проводившихся ЦРУ. Аналитики американской разведки предупреждали лидеров «свободного мира», что интеллектуальный и производственный потенциал Советского Союза может позволить ему в обозримом будущем сравняться с США по основным экономическим показателям. И они не ошибались. Если в 1960 г. национальный доход СССР составил 58% от уровня США, то в 1980 г. — уже 67%. И это при том, что СССР развивался с опорой исключительно на свои собственные ресурсы и помогал многим зарубежным странам, тогда как благополучие США зиждилось на неэквивалентном обмене с другими, прежде всего развивающимися государствами.

Приведенные данные демонстрируют несостоятельность бытующего сегодня клише о будто бы поразившем советскую экономику в годы «застоя» развале. Хотя отдельные тревожные тенденции в ней действительно наблюдались, о чем выше подробно говорилось, они поразили лишь периферийные зоны советской экономической модели и при наличии твердой политической воли поддавались лечению. Только с углублением «горбачевской перестройки» трудности переросли в настоящий кризис, но его причины крылись уже не в экономической сфере. Даже среди западных авторов не все находятся в плену пропагандистских догм теории краха советской системы. Так, профессор истории Всемирного университета Р. Даниэле еще в 1985 г. высказался категорически против утверждений о мнимых «неудачах» советской экономики. Он напомнил всем сомневающимся, что именно в этот период Советский Союз стал производить больше, чем Америка, стали, нефти и многих других видов продукции.

Два других западных автора, участники слушаний в палате представителей конгресса США Р. Кэмпбел и Г. Шредер заявили, что не может быть и речи о каком-либо экономическом кризисе в СССР. Интерес вызывает мнение по поводу измышлений о кризисе в нашей стране, которое высказал Р. Мантинга. Он отметил, что рост советской экономики может считаться несколько замедленным только по стандартам советской истории, но он гораздо выше, чем на Западе. Ему вторит Жан Радвани, который подчеркивает, что СССР, даже несмотря на тяготы военных лет, поразил мир достижениями, гораздо более масштабными, чем у США.

Отбросив теорию краха экономики СССР, некоторые западные аналитики довольно точно и объективно называли действительные причины некоторых трудностей развития нашей страны. Так, в СССР был достигнут очень высокий уровень органического и технического строения капитала (т.е. отношение постоянного капитала и переменного капитала, всей массы имеющейся техники и живого труда). Это, согласно законам, сформулированных еще в XIX в., всегда ведет к замедлению темпов роста ряда важнейших экономических показателей в их денежном эквиваленте. Кроме того, на Западе была озвучена важная для всех индустриальных держав проблема исчерпанности трудовых ресурсов. В нашей стране эта проблема заявила о себе в середине 1970-х гг. При этом некоторые зарубежные исследователи указывали на «эхо Второй мировой войны», которое вынуждена была испытывать советская экономика — речь шла о глубочайшей демографической яме, которая сказалась на динамике демографического развития нашей страны (и продолжает сказываться до сих пор). Не прошел мимо внимания западных аналитиков фактор существенной удаленности основных месторождений полезных ископаемых от промышленных центров, а также фактор неблагоприятных климатических условий их добычи, который завышал их себестоимость.

Признавались негативные влияния климата и на развитие советского сельского хозяйства. Так, немецкий советолог Г. Хёманн писал о неурожаях 1979—1982 гг. как о важной причине трудностей при развитии советской экономики в этот период. Американские аналитики Дж. Пэллоти и Д. Шоу обращали внимание своих коллег на то, что по природно-климатическим условиям Советский Союз уступал США в 2,2—2,7 раза, а стоимость строительства в большинстве регионов СССР из-за неблагоприятного климата в 3,5 раза выше по сравнению с «нормальными условиями», характерными для Соединенных Штатов. Про решающую роль этих обстоятельств в отечественной научной литературе заговорили лишь после выхода замечательной монографии одного из крупнейших знатоков истории русского крестьянства академика Л. В. Милова и публицистической работы^[5] А. П. Паршева.

[1] Боффа Дж. От СССР к России. История неоконченного кризиса. 1964—1994. М., 1996.С. 68.
[2] Правда. 1979. 13 июля.
[3] См.: Улманский Л. А., Шаболдин С. С. Годы труда и побед, 1917—1987. М., 1987. С. 137—
[4] 138.
[5] Милов Л. Б. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса.М., 1998 ; Паршев А. П. Почему Россия не Америка. Книга для тех, кто остается в России.М., 2009.