Понимание и объяснение социальной реальности

Если естествознание описывает предметы, которые не нуждаются в понимании, ибо не имеют свободы, то социальные науки изучают поведение человека, который должен придерживаться институциональных правил. Это значит, что социальные теории не могут быть построены по образцу естествознания, ибо они целенаправляются самой социальной реальностью. Немецкий социолог Макс Вебер (1864–1920) определял социальное поведение как мотивированную, социально осмысленную субъективную деятельность. Она не может осуществляться вне целей и ценностей и наблюдение в ней осуществляется как понимание символов. Этот опыт понимания не есть что-то произвольное, ибо он контролируется коммуникацией с объектом, даже если объект не существует.

Например, было бы хорошо напрямую спросить Брута, зачем он убил Цезаря, но это уже невозможно и поэтому интервью в истории заменяется длительным и кропотливым изучением источников. Однако и этот процесс также осуществляется под контролем коммуникативных правил.

Социальные действия являются интенциональными и символическими в широком смысле этого слова. Среди них можно выделить действия, направленные на достижение власти, богатства; осуществление институциональных интересов. Но и они не могут быть объяснены чисто функционально, так как укоренены в природе человека, в культурных традициях, которые и выступают в качестве условий понимания смысла поступков. В деятельности эти интенции (поиски смысла) проявляются как групповые ожидания, стереотипы поведения, культурные образцы, выражающие самосознание сообщества.

Теории социального взаимодействия

С одной стороны, взаимосвязи людей отличаются от причинно-следственных отношений между вещами и событиями тем, что являются осмысленными. С другой стороны, люди не всегда способны осуществить свои цели и намерения. Неудивительно поэтому, что существуют подчас диаметрально противоположные подходы к описанию социальной реальности.

Теория интеракции (взаимодействия) является промежуточным построением между позитивистской и герменевтической программами. Система норм социального поведения в этом случае выступает как основа языковой коммуникации. При этом лингвистика пользуется описанием правил употребления языка, а герменевтика – традиций, складывающихся в культуре. Но вопрос упирается в "стыковку" аналитической и герменевтической программ. Социология ориентируется на институализированные ценности, выполняющие роль нормативов действия. Это ведет к существенной модификации бихевиористской теории за счет дополнения ее нормативными и аксиологическими дисциплинами. Получившаяся в результате модель применяется не к событиям или к смысловым образованиям как таковым, а к институционально значимым нормам, которые не зависят от интенций субъекта, а, наоборот, определяют субъективное полагание смысла. Организующим началом поведения изолированных индивидов выступает единство системы.

Таким образом, в одинаковой мере возможны два пути раскрытия социальных связей – на основе герменевтики и системного подхода в современной методологии социального познания.

† Американский социолог Толкотт Парсонс (1902–1979) определяет общественную систему как взаимосвязь институтов, интегрирующих традиции и роли, необходимые для существования социума. Очень эффективной для объяснения функционирования норм оказывается кибернетическая модель: институты выполняют функцию регуляторов, обеспечивающих самосохранение системы. Парсонс выделяет внешние и внутренние условия самосохранения и считает особо важными ценностные параметры, которые пригодны для измерения:

→ во-первых, степени реализуемости поставленных целей;

→ во-вторых, приспособляемости к экстремальным условиям;

→ в-третьих, интеграции и стабилизации существующих институциональных норм и образцов.

† Логические основы функционалистского подхода разработаны немецким логиком и философом науки Карлом Гемпелем (1905–1997) и американским философ Эрнестом Нагелем (1905–1985). Модели, опирающиеся на биологические методы бихевиоризма, оказываются недостаточными для описания общества. Приспособление к среде не объясняет того обстоятельства, что масштаб исторической жизни определяется интерпретацией господства в той или иной системе. Ценности, которые определяют поведение людей и используются для управления, не даны, а "находятся" и обсуждаются в процессе политической деятельности, что и делает их предметом как объективного объяснения, так и интенционального понимания.

В современных социальных теориях существует стремление аналитического определения смысла социального действия. Однако данный подход годится только для нормативной, но не для эмпирической части социальных дисциплин, где приходится иметь дело с такими событиями, которые и совершаются и воспринимаются на основе ценностей. Здесь мы приходим к модели социальной реальности, в свое время выдвинутой еще Вильгельмом Дильтеем: в гуманитарной науке субъектом исследуется такой объект, который сам является субъектом. Историки имеют дело с объективациями духа. Так возникает вопрос об условиях возможности интерсубъективного понимания.