Концепции верховенства гражданского общества и государства как одного из многочисленных его институтов

В годы революции в Англии появился анонимный памфлет "Права народа в кратком изложении", автор которого доказывал, что "право сильнее короля... Но народ в целом ещё сильнее, чем право, поскольку является его родителем" [19, р. 30].

В противовес государству центристской и абсолютистской концепции, передовые мыслители нового времени сформулировали и обосновали концепцию, согласно которой гражданское общество учреждает государство как один из многочисленных своих институтов для решения специфических задач, а функционеры государства являются слугами этого общества и находятся под его контролем. Эти идеи были сформулированы и обоснованы такими выдающимися теоретиками демократии, как Д. Харрингтон, Д. Мильтон, А. Сидни, Д. Локк и другие в Англии, Т. Пейн, Д. Адамс, Т. Джефферсон, Д. Мэдисон в США, Ш. Монтескье, Дестют да Траси и другие во Франции, Ж.Ж. Бурламаки и Ж.Ж. Руссо в Швейцарии, И. Кант и К. Маркс в Германии и др.

Д. Харрингтон (1611 – 1677) был внуком лорда и одним из ближайшего окружения короля Карла Первого. Как он писал своей сестре, король всегда хмурился во время бесед с ним о содружестве, отзываясь о нём неодобрительно [10, р. 21]. Будучи убеждённым республиканцем, Харрингтон отказался дать клятву участвовать в спасении и содействии бегству короля, за что на некоторое время оказался даже под стражей. Но, будучи освобождённым, сопровождал короля на эшафот, после чего заперся в своей библиотеке, много читал, систематизировал свои мысли о гражданском правлении как о факторе высочайшей важности для мира и счастья человечества, обусловленном законами природы. Харрингтон был убеждён в том, что смута в Англии является результатом не воли тех или иных политических течений, не произвола короля или упрямства и упорства народа, а изменений в собственности, постепенно перешедшей от общин к знати, сопровождаясь одновременно и ограничением свободы общинников. Изменения баланса власти, независимо от того, находится ли она в руках одного, немногих или многих, следовали за изменениями в отношениях собственности. Народ просто не мог не стремиться к сохранению того, чем он владел, т.е. свободы и собственности.

Своё видение демократического устройства общества Харрингтон изложил в опубликованном в 1656 г. трактате под названием "Океания". В нём он, как и Т. Мор до него, описал жизнь придуманного им сообщества, где люди пользовались свободой пропорционально их собственности и каждый имеющий плуг, чтобы пахать землю, стремился иметь и меч, чтобы защитить её. Общественный строй в Океании автор трактата определял как содружество или народное правление. Его он называл гражданским обществом людей со своим национальным сознанием [10, р. 99, 110, 277].

В содружестве Харрингтона все граждане имели примерно равные земельные наделы. Они были разделены по размерам доходов, возрастам, приходам, сотням и округам. Каждая группа граждан имела своё собрание, которое избирало всех должностных лиц, определяло их полномочия и принимало законы. Все акции этих собраний и должностных лиц основывались на согласии народа, ибо "вся гражданская власть ...принадлежит народу и исходит от него. Там, где помощники народа превращаются в его противников и соперников во власти, там пастухи становятся водками, мир разрушается и правительство терпит крах" [10, р. 584]. Это Содружество состояло из сената с правом вносить предложения, народа с правом решать и магистратуры с исполнительной властью. Образ жизни в Океании, как её описывал автор, был похож на тот; который существовал в Древней Италии в эпоху республики, когда избирались консулы от плуга.

Харрингтон раньше Монтескье обратил внимание на обусловленность права и законов народов историческими и географическими условиями, написав, что "море даёт право Венеции на возвышение, как и возвышение Океании формирует право моря" [10, р. 87].

Он писал о духе народа и духе человека. Человек, который не может жить по своему собственному усмотрению, считал Харрингтон, является слугой, а живущий по собственному усмотрению – свободным человеком. Там, где человек не может жить по собственному усмотрению, существует монархия иди аристократия, и им управляют другие люди. Там же, где люди живут по собственному усмотрению, они управляют сами собой и существует демократия. Общество свободных людей может быть только при демократии, как и демократия возможна лишь в обществе свободных людей. Государство в обществе, лишённом внутренних противоречий и неравенства, может добиться полного совершенства.

Обобщая известный ему опыт политических систем в разных странах, Харрингтон сделал вывод, что правление – это искусство, посредством которого один человек или несколько людей, подчинив себе город или народ, управляют ими в собственных интересах. Законы в таком случае принимаются в соответствии с интересами этого человека или этой группы людей, и такое государство может быть названо империей человека, а не империей законов [10, р. 89]. Закон – это валя, имеющая двигатель, и этим двигателем выступает интерес. Интерес народа един – это общественный интерес, и там, где правит общественный интерес, осуществляется правление закона, а не человека. Интерес короля или отдельной партии – это частный интерес. Где правит частный интерес, существует правление человека, а не закона.

Харрингтон считал, что ни один класс не должен иметь преимуществ перед другим, ибо в противном случае общество неизбежно будет расколото. Настоящим содружеством или народным правлением, по мнению этого демократа, является общество, где все люди или их абсолютное большинство владеют собственностью.

В противоположность апологетическим взглядам на власть, согласно которым правитель является избранником Бога или его наместником на земле, Харрингтон провозглашал: "Голос народа – это голос Бога". Содружество является гражданским обществом людей, в свою очередь, являющимся воплощением национального сознания [10, р. 277].

Трактат Харрингтона вызвал ярость Кромвеля; корректура книги была арестована, и только заступничество любимой дочери протектора спасло Харрингтона и его труд. Посетив её, Харрингтон заверил, что книга не направлена против Кромвеля, более того, он даже готов посвятить её ему, а первый экземпляр преподнесёт ей, что и было сделано. Прочитав книгу, Кромвель сказал: "Что сделано оружием, не может быть уничтожено бумагой". Далее протектор заявил, что единоличная власть ему нравится не больше, чем любому другому, и что он вынужден был взять на себя роль главного констебля страны, чтобы разные группы населения Великобритании не передрались между собой и не уничтожили друг друга.

Введение к сочинению Харрингтона, написанное Д. Толандом, начинается с формулы, согласно которой правительства существуют с целью сохранения или защиты обществ. Совершенство законов определяется тем, насколько они содействуют счастью народа, а мудрость народа определяется теми законами, которые он принял и которыми будет руководствоваться. Толанд называл Харрингтона образцом учёного, горячо любившего родную страну, желавшего благополучия всему миру и пренебрегавшего славой современных политиков, и самым великим теоретиком содружества в мире.

Идеи "Океании" вызвали ожесточённые дискуссии в стране, и в 1659 г. Харрингтон ответил на возражения и возникшие вопросы в новой работе "Искусство законодательства", в которой не только отстаивал свои взгляды, но и подкреплял их новыми доводами.

После реставрации Стюартов автор трактатов был арестован, посажен в Тауэр, а после допросов и плохого обращения вывезен сперва на маленький скалистый остров без питьевой воды, а затем в Плимут, где состояние его здоровья резко ухудшилось. По многочисленным просьбам родных и друзей Харрингтону было разрешено вернуться в Лондон. Но его здоровье было непоправимо подорвано, его поразил паралич; он скончался в 1677 г.

Свой вклад в концепцию демократии и демократического содружества внёс Д. Мильтон (1606 – 1674), соотечественник и современник Харрингтона. Мильтон родился в семье нотариуса, учился в Оксфордском университете, стал известнейшим в мире не только теоретиком демократии, но и поэтам. В период Английской революции он был сторонником партии индепендентов и активно участвовал в политической борьбе, придерживаясь аристотелевской линии в понимании республики. Восторгался свободолюбием древних римлян, ликвидировавших монархию и установивших процветавшую в течение пяти веков республику. Разделял идею Августина о том, что магистраты в действительности являются слугами народа. Писал политические памфлеты, высмеивавшие сторонников монархии.

Во время Английской революции и после неё зародились и получили новое звучание многие идеи о демократическом устройстве общества. Иисус не оставлял своего вице-регента на земле, говорил Милтон, а потому утверждения о там, что такими вице-регентами в государствах являются короли, а в церкви – папа римский, лживы. Церковь и государство должны быть отделены и совершенно независимы друг от друга, свобода совести гарантирована каждому человеку. Связь церкви с государственной властью порочит чистоту религии и опасна для гражданской свободы, писал Мильтон в трактате "О гражданской власти в церковных делах" (1659). Общество должно терпимо относиться ко всем протестантским сектам, а также ликвидировать экономическую основу власти духовенства путём отмены церковной десятины.

14 июня 1643 г. в Англии появился указ, согласно которому ни одна книга или памфлет не могли быть напечатаны без разрешения лиц, назначенных парламентом. В ответ Мильтон сочиняет памфлет под названием "Речь о свобод е печати". В ней он высмеивал попытки организации церковной цензуры, сопровождаемой зловещим ритуалом позорного столба и виселицы.

В памфлете "Должность королей и судей", написанном вскоре после казни короля Карла Первого, Мильтон заявляет: "Поскольку король или судья получают свою власть от народа и, прежде всего... для блага народа, а не своего собственного, народ имеет право так часто, как сочтёт нужным, избирать или отвергать, оставлять иди низлагать его, хотя бы он и не был тираном, – просто в силу свободы и права свободнорождённых людей". В другом памфлете Мильтон писал: "Если случится, что тиран... завладеет скипетром, он тут же найдёт своих копьеносцев, свои пики и ружья...".

В 1659 – начале 1660 г. в Англии развернулись дискуссии относительно путей дальнейшего развития страны. Общество разделилось на три течения: сторонников республики, сторонников конституционной монархии и сторонников абсолютной монархии. В этой критической ситуации, когда, как писал современник Мильтона Э. Рикворд, "обманутая толпа возвращается к рабству", уже ослепший мыслитель продолжает взывать к разуму и справедливости, которые ещё не побеждены [2, с. 186].

Буквально накануне реставрации Мильтон пишет трактат "Лёгкий и скорый путь" к установлению свободной республики, в котором описывает её "превосходство по сравнению с неудобствами и опасностями, связанными с обратным допущением в наше королевство монархии". В нём политик и поэт предстаёт как убеждённый поборник содружества, под которым понимал республику или представительную демократию, государство свободных и равных людей без единоличной власти, а также решительный сторонник свободы совести и отделения церкви от государства.

Один из республиканцев Г. Вейн (Vane) набросал проект конституционных изменений в Англии. При его обсуждении Мильтон спрашивал: не будет ли безопаснее для народа иметь такую персону с советом, наделённым властью лишь исполнять законы, а всю законодательную власть возложить на народных представителей? И не будет ли более справедливым избрать такого человека сроком: в один-два года и сделать его и его совет ответственными за управление перед парламентом? Не будет ли это более ответственным и менее тяжким для нации, чем наследственная монархия, известная своей религиозной нетерпимостью, отсутствием гражданской свободы и духовным низкопоклонством, а также известной всем развращённостью двора? [12, р. 22].

В Республике Мильтона вся верховная власть возлагалась на Совет, состоящий из способнейших людей, избираемых из народа пожизненно или пока они находятся в здравом уме, с обязательной ротацией. Каждое графство образует самостоятельное содружество со столицей в крупнейшем его городе. Здесь решаются все жизненные вопросы, кроме тех, которые входят в компетенцию верховной власти только в тех вопросах, решение которых ей доверены обществом. Должностные лица должны избираться голосованием разумных людей, а не криком толпы; избранные должны воспринимать свою работу как общественную службу и не получать за неё жалования.

В данном случае Мильтон, как нетрудно заметить, следовал за Платаном. Свобода гарантируется всем, в каждом городе следует создавать школы и академии. В содружестве должно быть как можно меньше законов, чтобы сохранялась максимальная степень свободы. Он называл свободу кормилицей всех великих талантов, ратовал за свободу знать, выражать свои мысли и судить по своей совести. По его мнению, в обществе должно править единое для всего человечества божественное право, право природы, которое является правом прав. Только в таком обществе будет расцветать достоинство и приумножаться счастье. Референдумы относительно законодательства и общественный контроль рассматривались Мильтоном как средства против продажности.

Таким образом, Мильтон сформулировал три фундаментальных правила демократии: верховенство (суверенитет) народа, верховная представительная власть и федерация как форма содружества. Как писали биографы и комментаторы Мильтона, все эти идеи имели хождение в той или иной форме и в Средние века, но Мильтон дальше развил их и популяризировал. Заслугой его было и то, что он стал одним из первых философов политики, кто всерьёз занялся правом человека на развод, опубликовав трактат "Доктрина и дисциплина развода". Утверждают; что к этому его подтолкнула собственная неудачная женитьба (жена, дочь роялиста, на которой он женился в 1643 г., ушла от него в первый же год замужества, и поэт- философ остался один, не имея права вступать в новый брак, пока была жива официальная жена). Как считал Мильтон, истина состояла в том, что при первоначальном христианстве развод разрешался не только вследствие неверности супругов друг другу, но и по соображениям несоответствия темпераментов. Эта идея гуманиста, как и следовало было ожидать, встретила яростное сопротивление со стороны значительной части общества. Сам Мильтон охарактеризовал ситуацию таким образом:

Я веку предложил отбросить гнёт оков,

Жить по примеру вольности былой,

И тут же окружён был дикою толпой

Кукушек, сов, собак, мартышек и ослов.

В мае 1660 г. английский парламент под давлением генерала Монка пригласил Карла II Стюарта вернуться на английский престол. Вскоре он высадился в Дувре уже как король Англии. Мильтону угрожала виселица, но влиятельные друзья заступились за него. Мыслитель не стал приспосабливаться к новым политическим реалиям, как это характерно для части интеллигенции почти всех стран, а занялся поэзией, написав в годы реставрации такие шедевры мировой литературы, как "Утраченный рай" и "Возвращённый рай". Философия политики потеряла, таким образом, выдающегося теоретика, но мировая культура обрела прославленного поэта. Благодарные потомки должны знать не только о поэтическом даре Мильтона, но и о не менее выдающемся теоретическом вкладе этого славного мыслителя в науку о демократии.

В одном ряду поборников свободы и демократии вместе с Харрингтоном и Мильтоном стаял их современник и политический мыслитель А. Сидни (Algernon Sidney, 1623-1683), которого Т. Джефферсон называл вместе с Локком двумя источниками американского понимания принципов политической свободы и прав человечества [9, р. 479]. Сидни был пламенным сторонником демократической республики. Его часто сравнивали с Сократом, приговорённым к смерти за якобы развращение молодёжи. Сократ был моральным философом, в то время как Сидни – политическим философом, также приговорённым к смерти за его демократические взгляды. Приговоры обоим позже были признаны ошибочными, но, увы, уже после приведения их в исполнение.

Алджернон родился в семье графа, о предках которого писал ещё Шекспир как о противниках королей. В детстве он жил в Париже с отцом, который служил послом Англии при дворе французского короля. Получил хорошее образование. В библиотеке отца имелись тысячи классических работ, которые юноша читал увлечённо. Участвовал в гражданской войне на стороне республиканцев в чине полковника, был избран членом парламента и членом жюри для суда над Карлом Первым. Но Сидни отказался повиноваться разгону парламента Кромвелем, режим которого он считал тираническим. Отойдя от политики, Сидни занялся творчеством, написал трактат "О любви", в котором любовь мужчины и женщины называл "полнейшим и абсолютнейшим счастьем, на которое природа человека способна и по сравнению с которым все остальные земные наслаждения являются пустыми и тщетными тенями" [15, р. 14]. После реставрации монархии от него потребовали отречения от парламента в пользу короля, но Сидни отказался и около 20 лет скитался по Европе, преследуемый агентами короля, пытавшимися убить его.

Ему разрешено было вернуться в Англию только в 1677 г. Возвратившись, он вновь активно включился в политическую жизнь. Вместе с В. Пенном Сидни составил план обеспечения религиозных свобод, работал над проектом конституции Пенсильвании. Виги развернули компанию за отречение короля от власти, подвергли импичменту его министра, и Сидни находился в авангарде этой борьбы.

Когда в 1680 г. виги во главе с Шафтесберри потребовали исключения брата короля Джеймса как скрытого католика из числа лиц, имеющих право на престолонаследие, а король отказывался выполнить это, появилась упомянутая выше работа епископа Филмера. Сидни сразу же написал ответ под названием "Дискурс относительно правительства", где пункт за пунктом опровергал доводы епископа. Он доказывал, что народ избирает своих правителей по его естественному праву на свободу и только то правительство является наилучшим, которое пользуется наибольшей поддержкой народа. Высмеивая епископа, Сидни писал, что "Бог заставил некоторых рождаться с коронами на головах, а всех остальных – с сёдлами на спинах" [15, р. 8]. Он, как и Тиррель, считал, что человек рождается свободным, что равная свобода всех людей является даром Бога и природы. Когда все люди равны, не надо уступать друг другу – всё решается согласием всех. Это является основой всех законных правительств. Призванием правительства являются обеспечение безопасности людей, поощрение совершенства и наказание пороков. "Если общественная безопасность обеспечивается, то обеспечивается и свобода; справедливость управляет, достоинство поощряется, порок подавляется, истинные интересы народа продвигаются и цели правительства достигаются".

Правительство должно быть ограничено задачами, для решения которых оно было учреждено. Поскольку правительства учреждаются свободным согласием людей для решения определённых задач, люди имеют право свергать правительства, когда они их не решают или переступают за их пределы. Поскольку люди подвержены страстям и склонны к собственным интересам, благо людей наилучшим образам может быть обеспечено лишь верховенствам права. "То, что несправедливо, не является законом, и тому что не является законом, не должны повиноваться" [15, р. 205] – так был озаглавлен один из разделав его трактата.

Вкратце философия политики А. Сидни сведалась к постулатам: все люди сотворены равными, власть правительств основывается на согласии управляемых, правительства учреждаются для защиты естественных прав человека и народ имеет право на революцию. Все эти идеи нашли отражение в Декларации независимости США.

26 июня 1683 т: многие виги, в том числе и А. Сидни, были арестованы по обвинению в подготовке революции с целью свержения короля (Локк спасся благодаря тому, что накануне уплыл из Лондона за границу). Суд был скорым и жестоким. Были нарушены статьи Великой хартии и Петиции о правах 1628 г., требовавших "должного судебного процесса" и суда присяжных. В качестве свидетельств читались отрывки из ещё не опубликованной работы "Относительно правительства". Приговор гласил: "...что Алджернон Сидни делал, сочинял и писал, является ложной, скандальной и подрывной клеветой, в которой содержатся следующие английские слова: "власть, первоначально принадлежащая народу, делегируется парламенту, что он (имеется в виду король) подчиняется законам Бога". В другом месте эта клевета выражается в славах "мы можем устранить короля" [11, р. 95]. 7 декабря 1683 г. Сидни был казнён. Он принял смерть мужественно, передав шерифу письма со словами молитвы и ближайшим друзьям. И в одном, и в другом письме он продолжал отстаивать идеи свободы и демократии.

В последнем обращении к народу, которое в Англии именовали речью на эшафоте, излаженном в письме, переданном им шерифу для публикации, Сидни настаивал на несправедливости суда над ним и отстаивал свои политические принципы. Письмо заканчивалось славами:

"Я пытался, начиная со своей юности, поддерживать общие права человечества, законы этой земли и истинно протестантскую религию против коррумпированных принципов, произвольной власти и папства, и я теперь действительно охотно отдаю сваю жизнь за то же самое" [15, р. 17].

После революции 1688 г. приговор Сидни был объявлен незаконным и отменен.

Одним из отцов либерализма и классиков теории демократии по праву считается Д. Локк (1632 – 1704). Как уже было сказано, в год опалы Шафтесберри и казни Сидни он благоразумна покинул страну и воздержался от обнародования своих трактатов о правлении. Они были опубликованы только в 1691 г. В первом трактате Локк критически рассматривал концепцию власти епископа Филмера, содержащуюся в трактате последнего "Патриархия", а во втором трактате излагал собственное видение проблем государства и власти с учётам того, что было сделано в этой области в Европе и в самой Англии в период революции и после реставрации монархии. Эти трактаты, особенно второй, оказали огромное влияние на политическую теорию и практику в последующие столетия и остаются с момента их издания настольными книгами философов политики всех стран мира.

В отличие от епископа Филмера, утверждавшего, будто рабство является законом природы, Локк оценивал рабство как дикое и унизительное состояние, в котором вряд ли согласился бы находиться хотя бы один человек, считающий себя свободным. Локк не ставил перед собой задачи установить, как государства или правительства возникали и дошли до своего нынешнего состояния. Свою главную задачу он видел в том, чтобы показать, обоснована ли та роль, которую правительства играют или исполняют [3, р. 65]. Что могло соединять людей, если бы не существовала позитивных законов, обычаев и правительств – спрашивал философ и отвечал: "разум, которым все они наделены". Разум связывает людей и делает их свободными, поскольку все люди, руководствующиеся им, должны поступать одинаково. Если найдутся люди или группы людей, нарушающие природный закон разума, их следует наказывать. Д. Локк допускал, что правительство удобно для корректирования таких отклонений, если человек сохраняет свободу решать свои собственные проблемы.

Политическую власть Локк понимал как право принимать законы, предусматривающие разные меры наказания с целью регулирования и сохранения собственности с использованием силы сообщества, а также для защиты сообщества от внешней опасности [1, с. 253]. Последующие философы припишут Локку абсолютизацию роли собственности, её апологетику, что ни в коей мере не соответствует действительным взглядам этого теоретика. Святость собственности и миссия общества и государства как ее защитников и в самом деле красной нитью проходит через все сочинения Локка.

Но под собственностью философ подразумевал всё, чем человек обладает: его жизнь, свободу и имущество, ради защиты которых и учреждалось государство [1, с. 310]. А жизнь и свобода человека являются священными и неприкосновенными. "Политическая власть – это та власть, которую каждый человек, обладая ею в естественном состоянии, передал в руки общества и тем самым правителям, которых общество поставило над собой с выраженным или молчаливым доверием, что эта власть будет употреблена на благо членов общества и на сохранение их собственности. Следовательно, это власть, которой обладает каждый человек в естественном состоянии и которую он уступает обществу во всех тех случаях, когда общество может охранять его.... Эта власть, находясь в руках должностного лица, не может иметь иной цели и иного мерила, как сохранение членов этого общества, а значит, сохранение их жизни, свободы и имущества. И следовательно, она не может быть деспотической и абсолютной, распространяющейся на жизнь и богатства людей, которые, насколько возможно, должны сохраняться.... И эта власть проистекает лишь из договора и из взаимного согласия тех, кто составляет сообщество" [1, с. 362-363].

Люди обладают совершенной свободой по упорядочению своих действий, имущества и личности так, как они считают нужным, не спрашивая ничьего позволения и независимо от воли другого человека. Состояние равенства – это когда вся власть и судопроизводство являются взаимно уравновешенными, и никто не имеет больше, чем другой. По мнению Локка, ими люди пользовались в естественном состоянии в соответствии с законами природы. Здесь каждый находился в состоянии войны с теми, кто, как ему казалось, нёс угрозу для него. По законам природы каждый имеет право уничтожать опасность для себя путём уничтожения носителя опасности. Но жизнь невинного человека при всех условиях должна быть защищена.

Человек, пытающийся установить над другими абсолютную власть, стремится лишить их природного права на свободу. Свобода человека является основой всего остального. В гражданском обществе отнятие свободы означает отнятие всего того, что принадлежит лишившемуся свободы человеку. "И поэтому, для меня законно рассматривать его как поставившего себя в состояние войны со мной, т.е. убить его, если я смогу" [1, с. 272]. Люди, живущие вместе согласно разуму, без какой-либо власти, повелевающей всеми ими, находятся в естественном состоянии. Избежать состояния войны – вот главная цель образования общества и отказа от естественного состояния. Когда возникает какая-либо власть или сила на земле, от которой можно получить помощь, если к ней обратиться, состояние войны прекращается и спор решается этой властью.

Естественная свобода человека означает свободу от какой бы то ни было верховной власти на земле, но верховенство законов природы. Свобода человека в обществе заключается в том, что он не подчиняется никакой другой законодательной власти, кроме той, которая установлена по согласию, и не находится в подчинении чьей-либо воле и не ограничен каким-либо законом, за исключением тех, которые установлены этим законодательным органом в соответствии с возложенными на него полномочиями. Свобода человека в государстве означает наличие твёрдых, общих для всех граждан и выработанных учреждённой содружеством законодательной властью правил, по которым следует жить, а также не быть подчинённым неустойчивой, неопределённой, неизвестной, произвольной воле другого человека [1, с. 27S). Такая свобода необходима человеку, и она так связана с его самосохранением, что он не может делиться ею ни с кем.

Ссылаясь на Библию, Д. Локк писал, что Бог отдал мир и все его богатства Адаму и всем его потомкам вместе, и признавался в том, что ему трудно установить, как собственность оказалась в частном владении, в пользовании отдельных лиц. Не может быть никакого ущерба там, где нет собственности, считал он. И плоды земли, и животные, которых человек ест; находятся в общем владении, поскольку они являются творениями природы. Человек также обладает кое-чем своим собственным – это труд его тела и работа его рук. Вручая человеку землю и её богатства, Бог предписал ему также и трудиться. То, что добавлено человеком к дарам природы собственным трудом, становится его собственностью. Вода родника является общей, а в кувшине – своей, поскольку были приложены усилия по её наливанию, как и олень, убитый индейцем, становится его собственностью. То же самое относится и к обработанной руками человека земле, но в этом случае это должно быть сделано с общего согласия всех общинников – членов содружества. Мерой собственности являются труд и удобства жизни (сколько он может обрабатывать и сколько необходимо для жизни), и эта мера ограничивает владение каждого человека умеренными пропорциями.

Целью законов является не отмена или ограничение свободы человека, а её затрата и расширение. Человек рождён свободным и с возможностью пользоваться всеми своими правами в согласии с законами природы. Он имеет естественное право охранять свою собственность от попыток покушений со стороны других людей. С появлением собственности возникает и политическая власть, суть которой состоит в том, что каждый отказывается от своей естественной власти наказывать других, передавая её в руки сообщества, но сохраняя за собой право обращаться к законам, установленным им. Таким образом, сообщество заменяет частное судейство отдельных лиц единым судейством по установленным законам, беспристрастным ко всем сторонам.

Д. Локк перечислял политическое и гражданское общество через запятую [1, с. 312] и считал, что абсолютная монархия с соединением законодательной и исполнительной власти в одном лице совершенно несовместима с гражданским обществом и не мажет также быть формой гражданского правления.

Локк, как и все предшествовавшие ему философы политики, классифицировал государства по формам правления: там, где право принятия законов принадлежит большинству, а законы исполняются отобранными этим большинством специальными должностными лицами, существует совершенная демократия; там, где это поручено группе лиц и их наследникам, – олигархия, одному человеку – монархия, его наследникам – наследственная монархия, а если после смерти монарха новый монарх избирается, то – элективная монархия.

Первым и фундаментальным позитивным правом всех содружеств философ считал учреждение законодательной власти, а первым и основным естественным законом, которому должна подчиняться сама законодательная власть, – сохранение общества и каждого его "тлена. Только этот орган с согласия всего общества издаёт законы, которыми связываются все граждане и от которых никто, кроме самого этого органа, не может их освободить.

Законодательная власть является верховной властью в государстве. И ни один указ кого бы то ни было, в какой бы форме он ни был задуман и кто бы его ни поддерживал, не обладает силой закона, если он не получил санкции избранного народом законодательного органа. Законодательная власть "представляет собой лить соединённую власть всех членов общества, переданную тому лицу или собранию, которые являются законодателями; она не может быть больше тай власти, которой обладали эти лица, когда они находились в естественном состоянии, до того, как они вступили в общество и передали эту власть сообществу. Ибо никто не может передать другому большую власть, нежели ту, которую он сам имеет" [1, с. 340]. Эта власть не может брать на себя право повелевать посредством произвольных деспотических указов.

Абсолютная власть весьма далека от того, чтобы быть институтом гражданского общества; она настолько же несовместима с ним, как рабство с собственностью. Отцовская власть существует только там, где младенчество делает ребёнка неспособным распоряжаться своей собственностью; политическая – там, где люди имеют в своём распоряжении собственность, а деспотическая – распространяется на тех, кто совершенно не имеет никакой собственности.

Даже верховная власть не может лишить человека какой-либо части его собственности без его согласия, ибо сохранение собственности (жизни, свободы и имущества) является целью правительства. Именно ради этою люди вступают в общество. Поэтому ошибочно думать, что верховная, или законодательная, власть государства может делать всё, что ей заблагорассудится, и по-своему усмотрению распоряжаться имуществом подданных или брать часть этого имущества. Правительство обладает властью для того, чтобы защищать собственность людей, т.е. их жизнь, свободу и имущество [1, с. 344]. Конечно, правительства не могут содержаться без больших расход ов, и каждый, кто пользуется его защитой, должен внести долю своего имущества на его содержание. Но всё это должно делаться с согласия народа. Претензии на право вводить налоги по собственному усмотрению и без согласия народа противоречат самим целям, с какими правительства учреждаются.

Законодательный орган не может передавать право издавать законы, данное ему народом, в другие руки. Суждения Локка о полномочиях законодательной власти сводились к следующему. Во-первых, она должна управлять посредством опубликованных законов, которые не должны меняться в каждом отдельном случае; напротив, должен существовать один и тот же закон для богатого и бедного, для фаворита при дворе и крестьянина за плутом. Во-вторых, эти законы не должны иметь никакой иной цели, кроме блата народа. В-третьих, они не должны способствовать повышению налогов на собственность без согласия самого народа [1, с. 346].

Поскольку процесс принятия законов короткий, законодательный орган работает эпизодически. Законы действуют постоянно, и поэтому необходима власть, которая следила бы за их исполнением. Если одни и те же лица будут принимать законы и контролировать их исполнение, то у них может появиться искушение сделать исключение для себя и не подчиняться принятым ими законам, использовать их для своей личной выгоды. Тем самым их интересы могут стать отличными от интересов всего сообщества и противоречащими целям общества и принципам правления. Поэтому законодательную и исполнительную власти следует разделять. Последняя, в свою очередь, должна иметь два уровня: местный, или муниципальный, и федеративный. Федеративную власть Локк называл природной, так как она соответствует той власти, которой по природе обладал каждый человек до того, как он вступил в общество. К компетенциям федеральной власти относятся "право войны и мира, право участвовать в коалициях и союзах, равно как и право на ведение всех дал со всеми лицами и сообществами вне данного государства" [1, с. 348].

И после учреждения государственной власти, считал Локк, у народа остаётся верховная власть устранять или заменять законодательный орган, когда видит, что он действует вопреки оказанному ему доверию. Когда власти явно пренебрегают целью их установления или оказывают ей сопротивление, доверие к институтам и отдельным лицам "по необходимости должно быть отозвано, власть возвращается в руки тех, кто её дал, и они снова могут поместить её так, как они сочтут лучшим для своей безопасности и благополучия". Сообщество постоянно сохраняет за собой верховную власть для спасения себя от покушений и замыслов кого угодно, даже своих законодателей.

Исполнительная власть является подчинённой и подотчётной законодательной власти и может по желанию последней быть изменена. Право созывать и распускать законодательный орган – это право, которым обладает исполнительная власть, что, однако, не даёт ей верховенства над законодательной. Исполнительная власть может стремиться к отсрочке созыва законодательного органа, являющегося выразителем воли народа, вплоть до применения силы. Но применение силы в отношении народа без всякого на то права и в противоречии е доверием, оказанным тому, кто так поступает, представляет собой состояние войны с народом. Народ вправе устранить эту силу силой же. Во всех случаях лучшее средство против силы произвола – это противодействовать ей силой же [1, с. 353].

Отсюда следует естественное право человека на сопротивление. Отношения между людьми, между людьми и обществам, между обществом и государством, а также между народами определяются нормами, вытекающими как из законов природы, так и из позитивного права. Нарушение этих норм должно повлечь за собой определённые санкции. Всякое живое существо, а тем более разумное, сопротивляется не только насилию, но и нарушению его естественных и позитивных прав, независимо от того, кто является нарушителем. Если кто-либо из находящихся у власти лиц превышает данную ему по закону власть и использует находящуюся в его распоряжении силу для не разрешённых законом действий по отношению к члену содружества, полагал Локк, он перестаёт быть должностным лицом. Ему можно оказывать сопротивление, как и всякому другому человеку, силой посягающему на права людей. Несправедливой и незаконной силе можно и нужно противопоставлять силу для законного и справедливого сопротивления. Это относится к любому лицу, вплоть до первых. Поскольку первому лицу государства также власть дана лишь по закону, он не может уполномочивать кого-либо поступать вопреки закону или оправдывать подобный поступок ссылкой на предоставленные ему полномочия. Поручение или повеление любого должностного лица, когда оно не имеет на то права, является столь же недействительным и незначащим, как если бы оно исходило от любого частного лица. Любой силе, угрожающей жизни человека, можно оказывать сопротивление, вплоть до убийства носителя этой силы. Локк аргументировал подобное право тем, что у человека, жизнь которого оказалась под угрозой, не бывает времени обратиться к закону за защитой, а если бы он лишился жизни, тогда обращаться к закону было бы уже слишком поздно. Закон не может вернуть жизнь его мёртвому телу, а потому потеря будет невозместимой; вот почему для предотвращения этого закон природы дал человеку право уничтожать того, кто угрожал ему уничтожением [1, с. 382, 383].

Народ, страдающий от злоупотреблений деспотической власти, с которым всё время обращаются дурно и права которого постоянно нарушаются, будет искать пути освобождения от этой власти и должен быть готовым к борьбе за это, считал Локк. Он может перенести без бунта и ропота отдельные ошибки власти. Но если народ в результате длинного ряда злоупотреблений и правонарушений увидит определённый умысел властей, а также поймёт; к чему это может привести, он может восстать и сформировать новую власть для достижения целей, ради которых государство создавалось. "Восстание – это сопротивление не отдельным лицам, но власти, которая основывается лишь на конституциях и законах правительства; те же, кто силой нарушает их и силой же оправдывает своё нарушение, – кем бы они ни были – являются истинными и подлинными мятежниками" [1, с. 393].

Д. Локк критиковал тех, кто считал, что признание права народа на восстание, его права на освобождение от повиновения, когда незаконно покушаются на его свободу или собственность, опасны, поскольку могут возникнуть гражданские войны или внутренние беспорядки. По мнению философа, это равнозначно утверждению, что честные люди не могут оказывать сопротивления разбойникам или пиратам, поскольку это может привести к кровопролитию. "Если в подобных случаях и свершится какое-либо ало, то обвинять в этом следует не того, кто защищает своё собственное право, а того, кто посягает на право своего ближнего" [1, с. 394]. Никто не отрицает права на сопротивление иностранцам или отдельным людям, посягающим силой на собственность какого-либо народа, писал Локк. То, что можно оказывать сопротивление должностным лицам, если они совершают то же самое, до недавних пор отрицалось; как будто бы те, кто по закону обладает величайшими привилегиями и преимуществами, имеют власть нарушать те самые законы, на основании которых они были посажены на лучшие места. Напротив, их преступление значительнее, так как они не проявили благодарности за большую долю, которую они имеют по закону, и нарушили доверие, которое было оказано им их братьями.

Каждый имеет право защищать себя и сопротивляться агрессору. Это признавал даже апологет и защитник монархического строя Беркли, говоривший, что "самозащита есть часть закона природы; сообщество не мажет быть лишено её, если даже приходится выступать против самого короля, так как оно должно оказываться с почтением и не должно сопровождаться возмездием или наказанием, поскольку-де "низший не может наказывать высшего". Эти оговорки высмеивались Локком. "Как оказывать сопротивление силе, не нанося ответного удара, или как ударить с почтением? – спрашивал Локк. Нужно обладать немалым искусствам, чтобы сделать это понятным. Тот, кто будет сопротивляться нападению только щитом, чтобы прикрываться им от ударов, или в какой-либо ещё более почтительной позе, не имея меча в руке, чтобы смирить самоуверенностъ и силу нападающего, быстро окажется не в состоянии сопротивляться и увидит, что такая защита навлечет на него ещё худшее обхождение" [1, с. 399].

Исследователи взглядов Д. Локка считают его сданным вкладом в философию политики идеи сбалансированного правительства и сбалансированной конституции, а всё остальное – уверенным обобщением взглядов на эти проблемы предшествовавших ему мыслителей с учётам опыта "Сданной революции" и уже устоявшегося в Англии соотношения законодательной и исполнительной властей [21, р. 49].