Документы и материалы
ВИНСЕНТ ИЗ БОВЕ
Около 90-х гг. XII в. — около 1264 г.
О наставлении детей знатных граждан
<...> «С юности нагибай шею их», потому что возраст этот податлив, словно мягкий воск или молоденькое деревце. Следовательно, согласно этому изречению, как обучение, так и воспитание (curvatio) важно для того и для другого, а именно для учености в речах и для дисциплины нравов, или особенно обучение важно для образованности, а воспитание для дисциплины. Потому и говорится в XXX главе Книги Сираховой «нагибай выю в юности», поскольку, как известно, дерево или саженец, пока еще молодые, легче склонить, если захочешь; когда же окрепнут, скорее ломаются, чем гнутся. Поэтому тут же добавлено: «Сокрушай ребра [дитяти], доколе оно молодо, дабы, сделавшись упорным, оно не вышло из повиновения тебя», то есть не имело злого умысла против тебя, когда его, уже зрелого и возмужалого, ты захочешь исправить.
Антология педагогической мысли христианского Средневековья. В 2 т. / сост. В. Г. Безрогов, О. И. Варьяш. —
М., 1994. — Т. 2. — С. 111, 112.
Четыре возраста человека
8. Не следует высказывать ребенку свою большую любовь, так как он от этого может возгордиться и начать плохо поступать, а когда видят, что начинает плохо поступать, нужно его строго наказать и побранить, а если он и тогда не угомонится, следует его хлестать плеткой, а если и это не действует, то нужно его поместить в тюрьму...
<...>
11. ...Кто воспитывает ребенка, не должен уступать его воле и терпеть его плохие поступки и сквернословие, и дурные игры, так как ребенок, который приучается к дурным манерам, долго их сохраняет... А из малого случая и дурных игр происходят большие беды, а иногда большие потрясения...
И говоря мягкие слова, совершают неверный шаг...
<...>
14. ...Затем необходимо обучить ребенка такому ремеслу, которое ему подходит, и надо начинать как можно раньше... и из всех ремесел, которые следует раньше всего изучать в детстве, самое высокое и почетное... это монашество и рыцарство, так как вряд ли может быть хорошим монахом тот, кто не начинал в детстве, и не будет хорошим рыцарем тот, кто в детстве не обучался.
27. Ибо детство — фундамент жизни, а на хорошем фундаменте можно построить большое и хорошее здание. И много надо работать и долго их обучать и заботиться о том, чтобы они были хорошего и простого поведения и чтобы их нравы были умеренными и спокойными...
Антология педагогической мысли христианского Средневековья. — Т. 2. — С. 141—143.
ЭГИДИЙ РИМСКИЙ (1246/7—1316) О правлении государей
Глава VI. О том, что подобает всем гражданам и более всего
государям и правителям так заботиться о своих детях, чтобы обучить их с самого детства добрым нравам
Чем благороднее душа по сравнению с телом, тем более все граждане и в особенности государи и правители должны заботиться о том, чтобы их собственные дети были совершеннее душой, чем телом. Следовательно, если они заботятся о наследстве и о деньгах, чтобы быть в состоянии оказать детям помощь в отношении телесной нужды, то гораздо больше они должны заботиться о том, чтобы те имели совершенную душу и приучались к добродетелям и добрым нравам. И поскольку это благо столь великое, не следует проходить мимо него в небрежении, но с самого детства детей должно так наставить, чтобы, оставив распущенность, они последовали добрым нравам. А то, что с самого детства надо наставлять детей в добрых нравах, мы можем доказать четырьмя способами. Первый способ выводится из естественного характера удовольствия, второй — из слабого разума, третий — из склонности, каковую мы имеем ко злу, четвертый — из стремления избежать порочного облика.
<...>
Итак, всем гражданам подобает заботиться о детях так, чтобы с самого детства наставлять их в добрых нравах. Но государям и правителям это подобает делать тем больше, чем полезнее добронравие их детей самому государству и чем большей опасностью может грозить государству их порочность.
Антология педагогической мысли христианского Средневековья. — Т. 2. — С. 149, 150.
Жан Жерсон — Жану Майори, наставнику Дофина Людовика XI
Лион, апрель — июль 1429 г.
...Поэтому вновь и вновь достоин похвалы избранный педагогом или учителем или наставником светлейшему принцу нашему Дофину, который показывает себя и старается быть восприимчивым в этой области; и для воспитания его написаны следующие соображения.
<...>
Восьмое соображение. Должно быть обращено внимание на то, чтобы за какие-то детские недостатки он не осуждал резко или жестоко, и пусть чаще соблюдается это правило: «и стал я, как человек, который не слышит и не имеет в устах своих ответа» (Пс. 37, 15).
<...>
Одиннадцатое соображение.
Пусть равным образом господин Дофин часто обращается к размышлению о том, как... и каким образом все люди, богатые и бедные и даже короли, рождаются одинаковыми; и поэтому нет ничего прекраснее у людей могущественных, чем гуманность, кротость и смирение в отношении к собратьям и равным себе в уделе будущего блаженства.
Антология педагогической мысли христианского Средневековья. — Т. 2. — С. 231, 232.
Я. Г. ТАРАСОВ, С. П. МОРАВСКИЙ
Культурно-исторические картины из жизни Западной Европы IV—XVIII вв.
Воспитание феодала
Живут в замке несколько сыновей феодалов, которые с семилетнего возраста находятся здесь, чтобы получить воспитание под руководством опытного рыцаря, выучиться владеть мечом и копьем, лихо ездить верхом и усвоить то утонченное образование, которое требуется от настоящего рыцаря...
Вся молодежь направляется теперь в сад из тесных и душных замковых комнат. Нашелся музыкант, и под тенью развесистой липы устраиваются танцы, которым молодые люди отдаются со всем пылом. Вторя звукам скрипки пением, все вступают в круг, быстро носятся пары, дыханья и сил не хватает, ряды сбиваются, музыкант все ускоряет темп... Вдруг струна не выдержала, порвалась...
Танцы сменяются бросанием мяча, затем — игры в жмурки, в прятки, в горелки. В этом саду в теплую погоду хозяин с семьей иногда обедает.
Свободное пространство двора, лежащее налево от сада, назначается для воинских упражнений. На нем дети знатных обитателей замка с ранних лет учатся объезжать лошадей, владеть мечом, щитом и копьем, стрелять из лука, из арбалета, бросать копье. Развить свои телесные силы прыганьем, беганьем, лазаньем и другими упражнениями и приобрести ловкость — главная задача воспитания высшего класса в феодальное время.
С летами эта любовь к бегу взапуски, к метанию копья, упражнениям в верховой езде и другим забавам подобного рода не уменьшается, а еще больше растет, и взрослые охотно отдаются им здесь, на этой же площадке. Но эти упражнения — только подготовка к более серьезным состязаниям. Свою силу борцы показывают во всем блеске на турниках, отвагу и ловкость — на охоте.
Хрестоматия по истории педагогики. В 4 т. / под ред.
С. А. Каменева. — М., 1935. — Т. 1. — С. 86, 87.
«Школа радости» Витторино да Фельтре
<...> Местоположение школы было великолепно. Она стояла на возвышенности с чудным видом на реку Минчио, на одной из окраин города.
Вероятно, согласно указаниям Витторино, дом был заново декорирован, стены были украшены фресками, изображавшими играющих детей. Вообще все помещения школы и ее положение были настолько привлекательны, что вполне оправдывали название «Casa Giocosa». Под этим названием эта школа перешла и в историю. Мы будем ее называть «Счастливый дом» или «Дом счастья».
«Счастливый дом», наоборот, был окружен с трех сторон прекрасным большим лугом, примыкавшим одной своей частью к реке. Луг пересекало несколько широких дорог, вдоль которых были посажены чудные деревья. Витторино весьма ценил этот луг, так как он служил для игр воспитанников.
...Наиболее замечательным обстоятельством было, однако, то, что все ученики жили совершенно в одинаковых условиях и что с ними как сам Витторино, так и его помощники обращались совершенно одинаково. Лень, дерзость или непослушание, кто бы ни оказывался в этом виновен, наказывались одинаково, без каких-либо послаблений для детей знати.
Впрочем, Витторино приходилось весьма редко прибегать к наказаниям. Он жил со своими воспитанниками как отец со своими детьми, и даже отдавался им гораздо более, чем это может сделать отец.
В самом деле, Витторино не имел других интересов, кроме детей: он их учил, вместе с ними ел, вместе с ними играл, вместе с ними отправлялся на экскурсии и т.п. Дети любили его и, вообще говоря, беспрекословно ему повиновались. Бывало, однако, что тех или иных приходилось подвергать наказанию, причем Витторино не отказывался принципиально даже от физического наказания, представляя его как альтернативу удаления из школы.
<...>
Задача Витторино как пропагандиста гуманитарного воспитания заключалась в гармоническом развитии всего человека — его тела, ума, характера, и в этом отношении он стоит выше других замечательных педагогов своего времени, хотя бы Гуарино, который стремился главным образом к тому, чтобы сделать из своих учеников знатоков латинского и в особенности греческого языка.
Витторино считал главной своей задачей приготовить будущих граждан, людей жизни, людей дела, таких людей, для которых литературные или научные интересы не могли бы заслонить очередных животрепещущих задач окружающей действительности...
Мижуев П. Г. Главные моменты в развитии западноевропейской школы // Хрестоматия по истории педагогики. В 4 т. / сост. И. Ф. Свадковский. — М., 1935. — Т. 1. — С. 105—107.
ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ О телесных наказаниях
Возвращаюсь к детству. Не следует приучать ребенка к ударам. Жестокие телесные наказания ведут к тому, что гордая природа делается недоступной воздействию, а низкая предается отчаянию. Тело постепенно делается нечувствительным к тумакам, а дух к упрекам. Мало того, не следует часто прибегать и к выговорам, сколько-нибудь резким. Лекарство, данное некстати, отягчает болезнь, вместо того чтобы ее облегчить; а если его употребляют постоянно, то оно перестает быть лекарством и действует не больше, чем неприятное и не целебное кушанье.
...Нашим же бичом пусть будет увещание, сделанное рассудительным тоном, иной раз и выговор, но выговор, умеряемый кротостью, а не отправляемый колкостью. Вот бич, который мы должны взять для сыновей наших — и не выпускать его, если хотим, чтобы они, получив хорошее воспитание, имели собственный запас средств для добродетельной жизни и не принуждены были выпрашивать для своего руководства совета у соседей.
Хрестоматия по истории педагогики. — М., 1935. —Т. 1. — С. 128.
Педагогика иезуитов О наказаниях (1583—1586)
- 249. Ученики, или относящиеся небрежно к урокам и занятиям, или обнаруживающие упрямство, в каком бы классе они ни были, за свое небрежное отношение и за свое непослушание должны понести наказание без всякого лицеприятия. Если, ввиду возраста или какой-либо другой причины, их нельзя сечь, то они должны подвергнуться другим наказаниям, которые пробуждают стыд, — например, сидеть на возвышении, или стоять, когда другие сидят, или спускаться на низшее место, или мести школьное помещение. Но не должны иметь места такие наказания, применение которых считают своим правом благочестивые семьи. Если же ученики не желают подвергнуться школьным наказаниям и предпочитают уйти (из школы), то пусть уходят, ибо мы больше заботимся о качестве своих учеников, чем о их числе...
- 250. Учащиеся не наказываются частным образом, а только в том случае, если будет специальное основание для этого в связи с личностью или проступком, по приговору начальника занятий (префекта). При этом во время наказания присутствуют, помимо наказывающего, двое из нашего ордена...
Нужно остерегаться всякого нарушения меры при наказании, и за обыкновенные проступки учеников не нужно налагать больше шести ударов, да и то умеренных, так, чтобы наказание только причиняло боль, а не терзало или не поражало чрезмерно. Если случится большая провинность, то нельзя в этом случае наказывать учеников без согласия префекта или супериора, который, в соответствии с размером вины, предпишет число ударов. В этом случае при наказании должен присутствовать сам префект, чтобы не получилось какой-либо крайности.
Наконец, меньше всего дозволяется драть за уши или бить по лицу или по голове.
Хрестоматия по истории педагогики. — М., 1935. — Т. 1. — С. 162, 163.
П. МОНРО
Идеалы рыцарства Воспитательная система рыцарства
Почтение к высшим и начальникам, уважение низших и подчиненных, мягкость к слабым и беззащитным, вежливость ко всем женщинам, — таковы были дальнейшие разветвления идеала услужливости и повиновения.
Большая мягкость и приятность манер, внимание к другим в словах и на деле и общее улучшение нравов замечалось во всех классах общества. Хотя и верно, что вежливость и почтительность являлись вынужденным результатом постоянной угрозы битвой (на жизнь или на смерть) в случае их нарушения, и таким образом санкционировалось насилие прежних времен, и все же наличность определенных идеалов социального поведения, признанных высшими классами общества, была большим шагом вперед. Осуществление названных идеалов предполагало долгую выучку и прохождение через известное воспитание тех, кто следовал новому типу жизни.
Воспитательная система рыцарства. Воспитание оруженосца распадалось на два определенных периода: на воспитание пажа, продолжавшееся приблизительно от седьмого до четырнадцатого года, и на воспитание щитоносца — приблизительно от четырнадцатого и до двадцать первого года. Каждый феодальный повелитель, а также высшие духовные чины содержали двор, посещавшийся сыновьями и часто дочерьми подчиненных из мелкого дворянства. Более крупное дворянство посылало обыкновенно своих сыновей ко двору короля или иногда ко двору одного из товарищей. Часто сыновья королей выполняли служебные обязанности дома. Но общераспространенным обычаем всех слоев рыцарства было отсылать детей из дома.
...В период воспитания даже дети рыцарей прислуживали за столом и выполняли другие подобные домашние обязанности. Теми же средствами развивали учтивость и почтительность в людях, облеченных властью: они сами также служили, и их прислуга, лично прислуживавшая за столом, ходившая за лошадьми, собаками, соколами, несшая обязанности при спальной господина, при его конюшнях и т.д., вся набиралась из высокопоставленных лиц.
Паж начинал с простых услуг при замке, особенно с прислуживания дамам. В более старшем возрасте он прислуживал за столом, ту же обязанность он продолжал исполнять в качестве щитоносца; сюда присоединялись весьма разнообразные услуги господину. Они заканчивались обязанностями «лейбщитоносца» ближайшего личного адъютанта властелина в битвах и на турнирах.
Предполагалось, что пажи и щитоносцы усваивали «основные начала любви, войны и религии». «Началами любви» считались вежливость, доброта, великодушие, знание до мельчайших подробностей формальностей поведения, хорошие манеры, приятная, витиеватая речь и способность складывать стихи. Любовь выражалась в предохранении молодых людей от гнева, зависти, лености, обжорства и чрезмерностей всякого рода. Основные начала любви приобретались в деле услужи- вания дамам и в учении у поэтов рыцарства (менестрелей). Щитоносец очень часто умел, сверх того, играть на арфе и петь. Щитоносец должен был, главным образом, отдаваться услужению придворным дамам, заботиться о развлечении их. Он принимал участие в их выездах на охоту с соколом, в придворных увеселениях и приемах, а иногда и в чтении рыцарской литературы и в игре в шахматы.
<...>
По мере того, как приближался период посвящения в оруженосцы, выдвигалась на первый план религиозная сторона в жизни рыцарства. Через посредство обряда, требовавшего обыкновенно нескольких недель религиозного служения, церковь связывала с собой дворянство и санкционировала и направляла его военную деятельность. Будущий рыцарь должен был пройти через обряды очищения, его меч благославлялся священником; и во время церемонии, обыкновенно, хотя не всегда происходившей в церкви, он клялся «защищать церковь, бороться с нечестивцами, уважать священство, защищать женщин и бедных, заботиться о сохранении спокойствия в стране и проливать свою кровь за своих братьев».
Во всем процессе подготовления к рыцарскому достоинству умственный элемент почти не играл роли.
Монро П. История педагогики. В 2 ч. — 4.1. Древность и Средние века. — М., 1913. — С. 275; 276—278.
Заговор матери
...Будь ты, мое дитятко ненаглядное, светлее солнышка, милее вешнего дня, светлее ключевой воды, белее яркого воска, крепче каменя горючего — алатыря.
А будь ты, мое дитятко, моим словом крепким в нощи и полунощи, в часу и получасьи, в пути и дороженьке, во сне и наяву, укрыт от силы вражьей, от нечистых духов, сбережен от смерти напрасныя, от горя, от беды, сохранен на воде от потопления, укрыт в огне от сгорания. А придет час твой смертный, и ты вспомяни, мое дитятко, про нашу любовь ласковую.
Про наши хлеб-соль роскошные; обернись на родину славную, ударь ей челом седмерижды семь, распростись с родными и кровными, припади к сырой земле и засни сном сладким и непробудным.
История педагогики в России: Хрестоматия / сост. С. Ф. Егоров. — 2-е изд., стереотип. — М., 2000. — С. 9.
Воспитание детей-сирот
Чужа ласка — сироте великий день.
Только и роди, что лапти одни.
С мира по нитке, а бедному сироте сорочка.
В сироте жить — слезы лить.
Зайцу да воробушку, а третьему — приемышу нет житья на свете хуже.
Жить сиротам — что гороху на дороге: кто мимо идет, тот и урвет.
Живой не без места, а мертвый не без могилы.
Перечисленные пословицы, на первый взгляд, лишены между собой логической связи. В действительности они отражают существенный элемент народной педагогической культуры — заботу или раздумья о детях, оставленных родителями, подкидышах.
Категория брошенных матерями малюток являлась наиболее страдающей частью детей. Следовало бы ожидать, что об их судьбе позаботится церковь с ее проповедью братолюбия. Историк русской церкви Е. Е. Голубинский пришел к выводу: «Наши епископы периода домонгольского (как и всего последующего времени) не ознаменовали себя в этом отношении ничем». Небезучастным к судьбам сирот оставался народ. Сложившаяся еще в период матриархата традиция заботиться всей родовой общиной о ребенке в классовом обществе трансформировалась в виде попечительства над домами убогих детей при скудельницах. Скудельница — общая могила, куда свозили зимой замерзших, утонувших, умерших во время эпидемии для последующего захоронения весной. При скудельницах сооружали сторожки (божедомки). В случаях необходимости в эти помещения свозили брошенных матерями малюток. Скудельниками подбирали старцев и старух, которые могли выполнять обязанности сторожа и воспитателя.
Содержались сироты в этих домах за счет подаяний населения окрестных городов и сел. Детям приносили продукты питания, одежду, игрушки. Тогда, по-видимому, и возникла пословица: «С миру по нитке, а бедному сироте сорочка».
<...> При всей своей примитивности дома убогих детей являлись выражением народной заботы о сиротах, проявлением человеческого долга перед детьми. В домах скудельники смотрели за их физическим развитием. С помощью сказок, пословиц передавали им нравственные правила человеческого общежития, коллективные отношения сглаживали остроту детских характеров. Домам убогих детей не суждено было попасть на страницы древнерусских произведений, но они нашли отражения в пословицах.
Антология педагогической мысли Древней Руси и Русского государства XIV—XVII вв. / сост. С. Д. Бабишин, Б. Н. Митюров. — М„ 1985. — С. 34, 66.
Воспитание бережного отношения к природе (запуки)
Рябину не руби — будет грех.
Не трогай пчелы — будешь плакать.
Синицу не зори — будет дома пожар.
Кто разорит гнездо ласточки — у того будут веснушки.
Коли убитого ужа (или змею) повесить на осине, то очнется и ужалит своего убийцу.
Природу не надо увечь, а надо беречь.
Природа — царю воевода.
<...>
В числе средств воспитания широко использовались запреты, которые в народе назывались запуками. Запуки представляли собой словесные предписания, оберегающие птиц, животных, растения от бессмысленного уничтожения. Им принадлежала немалая роль в формировании у детей бережного отношения к природе.
Антология педагогической мысли Древней Руси и Русского государства XIV—XVII вв. — М., 1985. — С. 49, 76.
Народная педагогика о правилах поведения (вежество)
У Добрыни вежество рожденное и ученое...
Умеет Добрыня слово молвить,
Перед тем царем Батырем поклониться,
Поклониться умеет и похвалиться.
Не дорого ничто, дорого вежество.
Учися вежеству.
<...>
В народе слово «вежество» употреблялось для обозначения знания и соблюдения правил прилежного поведения. В. И. Даль приводит следующие народные толкования термина «вежество» — приличие, доброе поведение и обращение, или вежливость — учтивость, учливость, учтивство... вежливый, соблюдающий светские, житейские приличия, учтивый, услужливый, предупредительный». Все противоречащее вежеству считалось невежеством.
Вежество составляло важную часть нравственной культуры народа, его педагогических воззрений. В обществе, вышедшем из родового строя, создавалась новая мораль, нормы и правила поведения, утверждавшие свою этику, эстетику отношений, внешний облик общения с окружающими людьми, способы его проявления. Все это находило выражение в вежестве, в гуманизации межличностных отношений, в преодолении грубости.
Тон и манеры поведения определялись правилами приличия, следовательно, в задачу воспитания детей входило приучение их к этим правилам. Не случайно берестяная грамота ученика Онфима к товарищу по школе Даниле начинается словом «поклон». В одной из былин мать мечтает о том, чтобы ее сын был похож вежеством на Добрынюшку Никитича.
Антология педагогической мысли Древней Руси и Русского государства XIV—XVII вв. — С. 60, 83.
О кормилицах — воспитателях княжих детей
6453 (985). Ольга же была в Киеве с сыном своим ребенком Святославом, и кормилец его был Асмуд...
6526 (1016). ...И был я у Ярослава кормилец и воевода по имени Буды...
Антология педагогической мысли Древней Руси и Русского государства XIV—XVII вв. — С. 97.
Монастырское воспитание и образование
Принявши монастырь, Феодосий ввел в нем воздержание строгое, посещение и молитвы со слезами. И стал принимать он многих черноризцев, собрал братии сто человек. И начал он разыскивать устав монастырский, а в это время оказался тут честной инок Михаил из монастыря Студийского... И решил Феодосий расспросить его о уставе иноков студийских, а найдя у него устав, списал его. И установил в монастыре своем, как петь пение монастырское, как поклоны держать и чтение читать.
Антология педагогической мысли Древней Руси и Русского государства XIV—XVII вв. — С. 98.
Поучение Владимира Мономаха
Прежде всего, бога ради и душой своей, страх имейте божий в сердце своем и милостыню подавайте нескудную, это ведь начало всякого добра...
<...>
Что умеете хорошего, то не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь — как отец мой, дома сидя, знал пять языков, оттого и честь от других стран. Леность ведь всему мать: что кто умеет, то забудет, а что не умеет, тому не научится. Добро же творя, не ленитесь ни на что хорошее, прежде всего к церкви: пусть не застанет вас солнце в постели.
Антология педагогической мысли Древней Руси и Русского государства XIV—XVII вв. — С. 164—167.
Поучения Василия Великого к юным ученикам
Василий же вскоре собра юныя и начаша: душевную чистоту имейте и безстрастие телесное, ступание кротко, глас умерен, слово благочинно, пищу и питье немятежну, при старейших — молчание, пред мудрейших — послушание, к преимущим — повиновение, к равным себе и к меньшим любовь нелицемерну, от злых плотских и любоплот- ных отлучитесь. Мало вещати, множайшая — разумевати, непродерз- новати слово, неизбытоствовати беседою, не дерзым быти на смеху, стыдением украшитися, женам нечистым не беседовать, долу зрение имети, горе ж — душу...
Кошелева О. Е. Основы православной педагогики в Древней Руси // Европейская педагогика от Античности до Нового времени.
В 2 ч. — М„ 1993. — Ч. 2. — С. 16.
Домострой
С незапамятных времен на Руси составлялись поучения, регламентирующие взаимоотношения людей в семье и обществе. В XVI в. их называли «домостроями». Наиболее известно «поучение и наказание всякому православному христианству» — «Домострой» XVI в. Самая распространенная обработка такого рода поучения принадлежит советнику царя Ивана IV Васильевича (Грозного) протопопу Сильвестру.
<...>
15. Како детей своих во всяком наказании и страсе божии. А пошлет бог, у кого дети, сынове или дщери, ино имети попечение отцу и матери о чадех своих: снабдити их и воспитати в добре наказании; и учити страху божию и вежеству, и всякому благочинию: и, по времени и детем смотря, и по возрасту, учити рукоделию; матери дщери, а отцу сынове, кто чего достоин, каков кому просуг бог даст; любити их, и беречи, и страхом спасати. Уча и наказуя, и рассуждая, раны воз- логати: наказуй дети во юности, покоит тя на старость твою; и храните и блюсти о чистоте телесней, и от всякого греха, отцем чад своих, яко же зеницу ока и яко своя душа.
История педагогики в России: Хрестоматия / сост. С. Ф. Егоров. — М., 2000. — С. 46, 47.
Я был мал и бесприютен
Из записей, сохранившихся в кабальных книгах конца XVI в. «Игна- тейко лет в четырнадцать, волосом рус, в лице смугл, очи серы. А в рас- просе сказал: жил отец его в Обрнежской пятине, Хутыня монастыря в вотчине на Волохове, на пашне, и отец его умер тому лет с десять, а мать умерла года ж с три, и он после их збрел в Новгород и приставал в Новгороде на Дослане улицы у торговки у вдовы у Феклы»; «Филипко, прозвище Жданко, ростом невелик, лет в пятнадцать, волосом светло- рус, очи красносеры. А в распросе сказал: наперед сего служивал ни у кого, а отец его де жил за Онегой в Шалском погосте на пашне во крестьянех, и отца деи и матери не стало, а он, Жданко, остался от отца пяти лет и кормился Христовым именем, а ныне бил челом в службу Павлу Олексееву волею»; «Ивашко ростом невелик, лет в двенадцать, волосом светлорус, очи чорны, на лице пестринки. А в распросе сказал: отец его бывал в стрельцах на Москве, а того не упомнит, в чьем приказе и в чьей сотне, и отца деи и матери не стало тому четвертый год. А после отца служил у гостя у Коковцова добровольно з год и от гостя отшод, бил челом в службы Ефиму Коковцову».
Кошелева О. Е. «Свое детство» в Древней Руси и в России эпохи Просвещения (XVI—XVIII вв.). — М., 2000. — С. 10.
Гражданство обычаев детских О нравах на сретени (при встрече)
В.: Что творите имать детище, аще кто е на пути чести достойный срящет?
О.: С пути уступити, шапку честно снята, аще же славный человек или достоинства яковаго будет имать, тому поклонитися.
В.: Приличествует ли детищу сице мысли в себе, егда с ким честным на пути сретится, к чему мне пригодится сей незнаемый человек?
О.: Не приличествует, понеже сию честь не человеку, но богу воздаем, иже противу лицу стару востати повеле и начальником или иереем сугубую честь воздаяти.
<...>
В.: Како беседовати детище с болшими?
О.: Яко с равными любезно и дружески глаголати имать, тако с большими честно и кротко: титлу достоинства им приличную часто имать усугубляти; и не имать отити от них, дондеже отпущение возмет или от них будет отпущен.
В:. Пристоит ли книги или шапку под запазухою держати?
О.: Не приличествует, дабы еси не носил (яко Горати глаголет) связ- кии хартии под пазухою, яко поселянин ягняте или пияная баба клубков краденыя вовны, но просто шапку в руках держати.
<...>
В.: Каков должествует быта глас?
О.: Приятный и тихи, некрикливы, ниже понижен, даже бы ко ухе не дошел соглаголящему тебе.
История педагогики в России: Хрестоматия / сост. С. Ф. Егоров. — С. 57—59.
Г. Б. КОРНЕТОВ
Становление педагогической традиции Западной цивилизации в Средние века, эпоху Возрождения и Реформации
Таким образом, XVI столетие по существу как бы подвело итог более чем двухтысячелетнему процессу становления Западной цивилизации, формированию ее базисных педагогических традиций. К этому времени в Европе окончательно определился и закрепился путь буржуазного развития, обеспечивавший в перспективе переход от аграрнотрадиционного к динамичному индустриальному типу общества. Христианство стало подлинной основой духовной жизни Западной Европы, всех слоев общества, пронизав своими установками (ортодоксально католическими или реформаторскими) и обыденное, и теоретическое сознание. Рационализм, утверждавший всесилие разума, не противоречил религиозной вере, а органически дополнял ее, все более превращаясь в знамя дальнейшего духовного развития. Человек получал право на индивидуальность, на свободу выбора, на жизненную активность, на стремление к достижению практического жизненного успеха. Античные и средневековые культурные традиции органически переплетались, взаимообогащая друг друга и подготавливая возникновение культурной традиции Нового времени, многие черты которой прослеживаются уже в эпоху Возрождения и Реформации. Все это в совокупности создавало неповторимость культурной и общественной жизни, определявшей своеобразие и уникальность системы социального наследования Западной цивилизации, в рамках которых функционировали и развивались базисные педагогические тенденции.
В педагогической деятельности преобладали целерациональные и ценностно-рациональные ориентиры, причем последние оказывались связаны с христианскими добродетелями. При осмыслении проблем воспитания и образования особое внимание уделяли развитию разума посредством овладения знаниями. И хотя задачам формирования чувств и особенно воли придавали большое значение, их решение во многом ставилось в зависимость от развития рациональной сферы человеческого сознания. Человек не противоставлялся обществу, но воспитательно-образовательная практика, как и педагогическая мысль, начинала поворачиваться к развитию его индивидуальности, обеспечению возможности познать и реализовать в жизни свое уникальное призвание. Наличие различных культурных традиций, их переосмысление и переработка в рамках Западной цивилизации, возрастающая динамика общественного развития создавали условия для воспитания критичности мышления, которое было непременным условием человеческой активности, реализации достаточно больших степеней (в частности, по сравнению с восточными обществами) личной свободы.
Корнетов Г. Б. Цивилизационный подход к изучению всемирного историко-педагогического процесса. — М., 1994. — С. 139, 140.
