Письменные источники периода становления централизованного Московского государства

Период становления новой русской государственности интересен не только с точки зрения политических и социально-экономических изменений, которые тогда происходили на Руси, но и тем, как эти изменения отражались в письменных источниках того времени и к чему призывали общество их авторы.

Наряду с обычными для Средневековья произведениями сугубо религиозного содержания в это время появляются сочинения, посвященные проблемам политического и социально-экономического содержания. Но при этом следует иметь в виду, что церковная догма и в данном случае все еще оставалась исходной нормой и основой мировоззрения людей того времени.

В сочинениях, о которых пойдет речь, в полной мере проявилась православная традиция стремления к добру, справедливости, человеколюбию, нестяжанию, т. е. неприятию богатства как ценности человеческого бытия. При том, что феодализм в стране продолжал укрепляться и развиваться, общая направленность многих из этих трудов состояла в отрицании принципов феодального строя, что особенно ярко проявилось в так называемых ересях — идеях, отрицавших многие принципиальные догмы официальной церкви.

Такого рода религиозное движение возникло в конце XIV в. в крупных русских городах того времени — Великом Новгороде и Пскове. По уровню экономического развития, по своему политическому устройству и по уровню культуры они представляли собой феодальные республики и стояли в одном ряду со знаменитыми в то время городами западноевропейского Средневековья (Брюгге, Венецией, Флоренцией, Нюрнбергом). Еретики, появившиеся в Новгороде и Пскове, получили название стригольников. Они отрицали необходимость церковной иерархии и монашество и отказывались от поклонения иконам. Они упрекали духовенство в накоплении богатств, в «стяжании» и в «мзде». Сочинения стригольников до нашего времени не дошли и об их взглядах можно судить лишь по полемическим сочинениям их противников — церковных писателей, приверженцев господствующей церкви.

Борьба со стригольниками имела весьма жестокий характер. Их идейные лидеры были казнены. Но движение продолжалось и после этого и с новой силой проявилось в конце XV и в XVI вв. не только в Новгороде и Пскове, но и в Москве. Новая ересь в старых городах носила характер «революционной оппозиции феодализму», его сторонники отрицали весь строй церкви того времени, монастыри, духовенство и иконы. Более умеренным по своему содержанию было движение в Москве, где к ереси примкнули отдельные лица придворных кругов, они стремились к переменам в церковном устройстве, однако без нарушения основ феодального строя.

Так, в середине XVI в. при Иване Грозном московский дьяк Матвей Башкин активно выступал против церковных «таинств», икон и монашества. Его также занимали вопросы социального порядка. Он указывал на существовавшее противоречие между заповедью любви к ближнему и рабством, или холопством, полным или кабальным (за долги). Еретики были осуждены церковными соборами, заседавшими с участием царя Ивана Грозного. М. Башкин, в частности, был осужден церковным собором 1553 г. как еретик и заточен в Волоколамский монастырь.

Видным писателем XVI в. являлся Феодосий Косой. Он был холопом, бежал от своего господина и постригся в монахи. Сочинения его также не сохранились, сведения о его взглядах дошли до нас в изложении его оппонентов. Феодосий был противником церковного устройства и монашества и вместе с тем его ересь носила определенный антифеодальный характер. Он утверждал, что в Евангелии не указано «приимати села в монастыри или церквам», и считал, что христианам не подобает «властем быти и воевати», не должно быть ни богатых, ни нищих, никто не обязан нести «дани». При всей отрывочности этих сведений о ереси в них просматривается определенная социальная направленность, стремление Феодосия Косого встать на защиту крестьянства.

В XV—XVI вв. наиболее активно дискутировались две проблемы — о монастырском землевладении и о положении крестьян. Они обсуждались не только в сочинениях и выступлениях еретиков, но выдвигались также писателями, не выходившими за пределы господствующих верований, что свидетельствует о важном значении этих проблем для общественной жизни того времени. Это во многом определялось тем, что в данный период экономической истории России происходят заметное развитие товарно-денежных отношений, расширение внутренней и внешней торговли, движение по пути к товарному производству. В связи с этим усиливались жажда людей, в том числе и церковников, к наживе, стремление использовать рыночные отношения в корыстных интересах.

В России того времени, по словам современников, до одной трети всех «полей» принадлежало церкви, главным образом монастырям; крестьяне в церковных владениях закрепощались так же, как и в частновладельческих имениях. Поэтому вопрос о монастырском землевладении также приобретал большое социально-экономическое и политическое значение.

Одним из тех, кто принял участие в его обсуждении, был Нил Сор- ский — писатель, церковный игумен монастыря в Белозерском крае на реке Соре, по имени которой он и получил свое прозвание. Он бывал и на Востоке, в Константинополе, и в знаменитом монастыре на Афоне. Ему принадлежит несколько сочинений в виде поучений, посланий и отдельных заметок. Они проникнуты аскетическим содержанием, мыслью о нравственном самосовершенствовании как основной цели «истинного инока», который должен молиться и бороться с пороками и страстями.

пз

В связи с этим Нил Сорский касается проблемы собственности и труда. Такие темы, как положение крестьян или землевладение, сами по себе его не занимали. Но его интересовала нравственная сторона проблемы, и он ставит вопрос о том, соответствует ли монастырское богатство идеалам «истинного инока». В его сочинении «Предание ученикам» содержатся предписания и советы монахам, он требует, чтобы они жили исключительно трудами своих рук. «Святыми отцами, — говорит он, — нам особенно строго заповедано, чтобы мы приобретали себе пищу и все нужное от праведных трудов своего рукоделья и другой работой». Исходя из убеждения, что монахи должны сами трудиться, Нил Сорский приходит к отрицанию монастырских богатств и собственности. Он отвергает основной довод в пользу монастырского богатства, согласно которому оно должно служить не монахам, а идти в помощь бедным как средство общественной благотворительности. Он считает, что «истинные» монахи ничего не должны иметь. Они вообще не должны оказывать материальную помощь, их дело — «духовная милостыня», т. е. помогать словом, утешением и советом. И другой довод в пользу монастырских богатств — стремление к возвеличению церкви — также отрицается Нилом Сорским. Он прямо запрещает заботиться об украшении церквей и говорит: «Инокам не подобает сребра стяжания имети». При этом то, что обязательно для отдельного монаха, обязательно и для монастыря в целом. Монастырь, согласно его учению, должен быть только религиозно-нравственным центром.

Нил Сорский не ограничился поучениями, но сделал попытку воздействовать на правительство и претворить в жизнь свои мысли в отношении монастырских богатств. В 1503 г. в Москве был созван для рассмотрения церковных вопросов собор из высшего духовенства. На этом соборе он поднял вопрос о монастырских имениях, «чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням, а кормили бы ся рукоделием». У него нашлись сторонники, но были и сильные противники, среди которых страстным защитником монастырских богатств оказался игумен монастыря в Волоколамске Иосиф Волоцкий.

Сторонники Нила Сорского получили название нестяжателей, а защитники монастырских владений, по имени своего вождя, стали называться иосифлянами. Они говорили, что монастырские имения нисколько не препятствуют достижению монахами «спасения души». Богатство нужно для содержания духовенства, для улучшения церковной службы, тем более что в монастырях подготовливаются служители высшего духовенства.

Нестяжатели были связаны с московским боярством общими интересами. Последнее нередко находилось в оппозиции к великокняжеской власти. Бояре стремились к сохранению крупного боярского землевладения, на которое нередко покушалась государственная власть. Иосифляне же выступали в защиту церковного землевладения и стремились к обогащению церкви, к превращению ее в могущественнейшую организацию, стоявшую выше светской власти. По их мнению, правительство должно было находиться в союзе с церковью и даже в послушании у нее.

За этими спорами церковников, различных представителей господствующего феодального класса, постепенно вырисовывается новая проблема в виде крестьянского вопроса, т. е. вопроса о положении трудящихся в феодальном обществе. В сочинениях Нила Сорского этот вопрос даже в общей форме, как вопрос о социальной справедливости, еще не ставился, автора интересовали лишь церковные темы и проблемы нравственного совершенствования людей. Но его ближайший ученик Вассиан Косой в полемике с иосифлянами поставил вопрос о монастырских богатствах. Это был знатный боярин Василий Иванович Патрикеев, попавший в немилость и насильно постриженный в монахи под именем Вассиана. Он был сторонником лишения монастырей их владений, или секуляризации монастырских земель. Однако он не выступал против других видов феодального землевладения — боярского, дворянского и даже имений церквей, т. е. не был проникнут антифеодальными идеями в целом.

Вассиан Косой обрушивался на своих противников, иосифлян, спрашивая их, где в священных книгах «велено есть иноческому житию преизобилие стяжаний, сиречь села многонародна стяжавати и пора- бощати христиан братию свою, и от них неправедне серебро и злато собирати?» Вопреки евангельскому учению, говорил он, мы «обидим и грабим, предаваем христиан, братии наших, и бичем их истязуем без милости аки звери дикие на телеса их наскакающе».

Представителем аристократии, затронувшим в своих сочинениях вопросы о монастырском землевладении и о положении крестьянства, был Максим Грек. Член аристократической греческой семьи, близкой ко двору последних византийских императоров, Максим (его светское имя Михаил Триволис) учился в Италии, где во Флоренции, Милане и Венеции общался с гуманистами и слушал страстные проповеди Сава- нароллы, направленные против гуманизма, светской науки и искусства, а также против распущенности монахов, в защиту аскетических принципов жизни. По возвращении на родину Максим стал монахом в монастыре на Афоне. В 1518 г. он прибыл в Москву, приглашенный для перевода с греческого языка на старославянский церковных книг. Здесь он сблизился с опальным монахом нестяжателем Вассианом Косым, с боярином Берсенем-Беклемишевым, также подвергшимся опале. В конечном счете и сам Максим был осужден на заключение в монастырской тюрьме.

В своих сочинениях Максим Грек сравнивает монахов с трутнями, говорит, что они насыщаются потом крестьян, забыли о бедных, «пре- сладко» питаются, веселятся и кутаются в роскошные соболя. Он рисует проезд по городу иерарха, «напитанного кровью убогих» и окруженного слугами, которые «сопровождают его сзади и скачут впереди с криками, бичами разгоняя встречающийся и толпящийся народ».

Наряду с обличением роскоши верхов духовенства Максим Грек говорит о крестьянах, эксплуатируемых церковью, угнетаемых «лихвами губительными» (т. е. процентами), «богомерзким» ростовщичеством. Монахи требуют «росты» за выданные крестьянам ссуды и выгоняют несостоятельных должников из монастырских сел вместе с семьями. Крестьяне «в скудности и нищете всегда пребывают», терпят лишения. В погоне за прибылями монастыри, по его словам, делают огромные запасы хлеба и других продуктов, не выпуская их на рынок, а во время голода продают по высоким ценам.

Свои обличения Максим Грек адресовал монашеству, требуя от него нравственного исправления и такой организации хозяйства, при которой доходы монастырей шли бы на нищих и убогих.

Правительство после некоторых колебаний встало на сторону иосифлян, и монастырские и церковные имения с крепостными крестьянами, работавшими на монастырской барщине, сохранялись в течение последующих двух с лишним столетий (в XVI—XVII вв. и двух третей XVIII в.). Лишь в 1764 г. была проведена секуляризация земель духовенства и эти имения были отняты у церкви, а церковные и монастырские крестьяне превратились в государственных крестьян. Церковная собственность на протяжении целых столетий носила феодальный характер.

В середине XVI в. вопросы социально-экономического и политического характера начинают занимать в литературе все более и более значительное место, явно перерастая рамки богословских произведений. По исходным теоретическим положениям, а также по конкретным практическим выводам в отношении крестьянства большой интерес представляют труды священника Ермолая, получившего при пострижении в монахи имя Эразма.

Из его сочинений наибольший интерес представляет «Благохотящим царем правительница». Слово «правительница» означает руководство для правителей и царей. Это произведение в целом публицистического характера включает и предложения политико-экономического содержания. Автор развивает план реформ, имеющих положительное значение прежде всего для крестьянства. Он предлагает изменить податную систему, определить в законе повинности крестьян в отношениях с помещиками, обсуждает порядок дворянской службы и т. д.

Исходными принципами сочинения являются, во-первых, прославление крестьянского труда, а во-вторых, антибоярская направленность проектов. Наконец, его сочинение категорически отрицает власть денег, оно проникнуто протестом против расширявшихся в XVI в. товарно-денежных отношений. Исходные положения заимствованы автором из нравственно-аскетических церковных воззрений, но за ними нетрудно рассмотреть его интерес к реальным социально- экономическим явлениям того времени. Эта своеобразная «этическая политическая экономия» в России, как и в Западной Европе, выдвигала на первый план труд и притом труд земледельца, который обеспечивает хлебом все классы общества, осуждала деньги, как источник наживы и социальной несправедливости. Исходные идеи этического характера послужили Ермолаю Эразму источником для выработки целой программы социально-экономических реформ, однако не нарушавших основ феодального строя.

Ермолай Эразм называет крестьян ратаями и считает, что в основе хозяйственной жизни лежит труд крестьян. «В начале же всего потребны суть ратаево; от них бо трудов есть хлеб, от сего же всех благих гла- визна». Он говорит, что «вся земля от царя и до простых людей тех труды питаема», и указывает на резкое противоречие между важнейшим значением крестьянского труда и тяжелым положением крестьянства. Он говорит, что крестьяне в «волнениях скорбных» пребывают, и считает, что в основе этих тягостей лежит возросшая роль «сребра», т. е. денег. Крестьян «мучат сребра ради». Ермолай считает, что не следует взимать с крестьян денежный оброк и нет необходимости давать боярам из казны денежное жалованье, так как они обеспечены землей и кормятся трудами крестьян.

Уважение и даже оромантизирование крестьянского труда сподвигли его на разработку целой программы реформ. Он предлагает ограничить феодальную эксплуатацию, определить размер натурального оброка в пределах одной пятой части урожая, что должно полностью заменить денежный оброк и другие повинности крестьян в пользу землевладельцев. Ермолай устанавливает размер необходимого крестьянского земельного надела, который он определяет в 12,5 четверти^[1] в одном поле (кроме покосов и леса). При трехпольной системе это составляет 18,75 десятины на крестьянский двор. С крестьян должна быть снята ямская повинность, т. е. обслуживание ямских станций своим трудом и лошадьми. Ее предлагается возложить на горожан. Он предлагает также ограничить размеры феодального землевладения. Вельможи и служилые люди могут иметь земельные владения, но не более чем в 8 раз превышающие имения других феодальных землевладельцев. Наибольший размер феодального имения он определяет в 1000 четвертей в одном поле, а наименьший — в 125 четвертей. В этом проекте отчетливо проявилась антибоярская направленность взглядов автора, его позиции более соответствуют интересам дворянства, т. е. как средних, так и мелких феодальных землевладельцев. Военная служба дворянства также должна быть точно определена — каждый служилый выезжает на службу с одним вооруженным слугой с каждых 20 полных крестьянских дворов.

Должно быть проведено межевание земель, поскольку повинности взимаются с земли, единицей обложения он предлагал установить «четверогранное поприще» (равное 833,33 четверти). Он рекомендовал отменить обременительные для всего населения и для купцов внутренние торговые пошлины. Для содержания двора и государственных учреждений взамен казенных податей, которые, по его проектам, снимаются с крестьян, Ермолай советовал отделить в каждом «городе» (уезде, округе) особые земли. Подобно оброку с частновладельческих земель, и с этой земли в пользу царя должны поступать урожая. Он даже подсчитал, что в 100 «городах» по 10 «поприщ» в каждом и при урожае сам — 5 казна получит 2,5 млн четвертей зерна (четверть как мера сыпучих тел в то время равнялась 4—6 пудам, при этом пуд равен 16,38 кг).

Проекты Ермолая Эразма крупнейший отечественный историк, академик Б. Д. Греков назвал «грандиозной программой перестройки всего общества в целях установления справедливости на земле».

И тем не менее Ермолай Эразм не призывал к уничтожению феодально-крепостнических отношений. Позднее этого требовали вожди крестьянских восстаний, являвшиеся действительными выразителями кровных интересов крестьянства. Таких задач Ермолай Эразм перед собой не ставил, но важно, что его сочинения показывают всю остроту крестьянского вопроса уже в XVI в., они проникнуты мыслью о первенствующем значении крестьянского труда и о необходимости проведения реформ, облегчающих положение крестьянства.

К сожалению, идеи Ермолая Эразма, равно как и многих его предшественников и современников, как правило, не находили отклика в высших сферах страны. Как мы видели, так называемые ереси вызывали только раздражение и гонения на их носителей, а что касается крестьянского вопроса, то и здесь если и происходили изменения, то только в сторону дальнейшего закабаления крестьянства.

Значительно отличаются от рассмотренных выше сочинений XVI в. произведения Ивана Семеновича Пересветова. В отличие от предшествующих церковных писателей он был дворянином, выходцем из Литвы. До переезда в Россию служил в качестве «королевского дворянина» в наемных войсках королей Польши, Чехии и Венгрии. В конце 30-х годов XVI в. он прибыл в Москву, где стал исполнять «государевы всякие» службы. В конце 1549 г. И. С. Пересветов подал царю Ивану Грозному Малую и Большую челобитные и ряд других произведений, в которых изложил проект преобразования Русского государства. Эти труды были свободны от тех ярких черт церковного мировоззрения, какими отличаются даже «Правительница» Ермолая Эразма и «Домострой», не говоря уже о таких произведениях богословского содержания, как поучения Максима Грека. В обосновании своих взглядов И. С. Пересветов опирался не на религиозно-нравственные, а преимущественно на политико-экономические соображения, он предстает перед нами как выразитель интересов рядового русского дворянства.

В сущности он разработал политическую программу дворянства, которую и осуществлял впоследствии Иван Грозный. Он советует Ивану IV заботиться о воинниках (так он называл дворян) и направляет свои стрелы против вельмож, или боярства, которое он обвиняет во всех недостатках, кои существуют на Руси. Вельможи, утверждает он, не служат государю, сами не трудятся и порабощают население страны. Пересветов говорит, что царь дает «городы и волости держати вельможам и вельможи от слез и от крови рода христианского богатеют нечистым собранием и как съедут с кормления с городов и с волостей», то по поводу их обид приходится назначать судебное разбирательство. Он восстает против обычая «кормления», когда воеводы, осуществлявшие власть на местах в уездах, получали содержание непосредственно от населения. Пересветов говорит: «Вельможи русского царя сами богатеют и ленивеют, а царство его оскужают». Они плохо выполняют военную службу: «Богатый о войне не мыслит, мыслит об упокое». Для борьбы с вельможами Иван Пересветов считает необходимым использовать систему террора, полагая, что «царь на царстве грозен и мудр», «как конь под царем без узды, так и царство без грозы».

Боярство стремилось, по его словам, к ограничению царской власти, тогда как Пересветов — сторонник неограниченного самодержавия, которое должно на деле явиться выразителем прежде всего дворянских интересов. Дворяне же в свою очередь являются верными слугами и опорой царя. «А царю без воинства немочно быти, воинниками царь силен и славен», — говорит Пересветов.

Он советует завести дворянское войско в 20 тыс. человек, хорошо вооруженных и щедро награжденных, которое будет лучше необученной стотысячной армии. По его суждению, необходимо уничтожить в армии местничество, с тем чтобы служебное положение людей определялось не знатностью рода и богатством, а исключительно личными достоинствами.

Для наведения порядка в стране прежде всего необходимо навести порядок в финансовых делах, увеличить государственные доходы и сосредоточить их полностью в центральной царской казне. По мнению И. С. Пересветова, «такому сильному государю годится с царства своего доходы в казну имати и из казны своея воинникам сердца веселите, ино казне его конца не будет и царство его не оскудеет».

В интересах дворянства И. С. Пересветов предлагает и программу внешней политики. Подобно многим идеологам феодализма, он усматривал в войне один из главных источников обогащения страны и был сторонником активной внешней политики, заботился об укреплении границ России. В этой связи он советует царю завоевать Казанское ханство, т. е. пространства Среднего и Нижнего Поволжья, которые к тому же он считает «подрайской землицей».

Пересветов предлагал и некоторые меры в отношении торговли, а именно установление единой твердой цены на товары. За незаконное повышение цен он требует назначения смертной казни. Эти меры торговой политики также были выгодны преимущественно дворянам. И. С. Пересветов выступает и против передачи сбора налогов откупщикам, говоря, что откупщик «на царя возьмет 10 рублей, а на себя 100 рублей».

В сочинениях И. С. Пересветова нигде не говорится о крепостных крестьянах. Скорее всего он считал их феодальную зависимость естественной и необходимой. Но он возражает против института холопства, т. е. древнерусского рабства, полного или кабального по долговой записи, сравнивая рабовладельца с дьяволом. Рабовладелец, как и добровольно записывающийся в холопы, «оба погибают навеки», т. е. губят свою душу, продают ее дьяволу. Пересветов считал, что там, где много холопов, в той земле «все зло... и татьба и разбой, и идет по всему царству великое оскудение».

Выступая против холопства, И. С. Пересветов не возражает против закрепощения крестьян. Это является еще одним подтверждением того, что он предлагал программу, рассчитанную на удовлетворение интересов прежде всего дворянства. В целом, как мы видим, идеи И. С. Пересветова носили вполне прогрессивный характер, так как были направлены против остатков феодальной раздробленности, что действительно требовало укрепление государственной власти, против произвола боярской аристократии, которые ослабляли государство и препятствовали его поступательному развитию.

Свои челобитные И. С. Пересветов послал Ивану IV еще до введения опричнины и, как мы знаем, дальнейшие действия царя как во внутренней, так и во внешней политике во многом следовали программе, предложенной в челобитных. Это и укрепление самодержавной власти в стране, и борьба с боярством, и введение опричнины, и завоевание Казанского ханства, и многое другое. Это один из интересных и, увы, довольно редких для России примеров того, как общественно-экономическая мысль своего времени реально повлияла на политическую и хозяйственную практику. И заслуга в реализации идей централизации власти принадлежит не столько И. С. Пересветову, сколько Ивану Грозному, который, как мы видим, чутко воспринимал и стремился претворить в жизнь своевременные и разумные предложения и рекомендации своих подданных.

Литература эпохи становления и развития централизованного Русского государства сохранила для нас и ряд литературных источников, в которых освещаются вопросы торговли и товарных отношений на Руси. В частности, интересным памятником по истории торговли и купечества XVI в. является Торговая книга, или «Книжка описательная, како молодым людям торговати и знать всему цену». Это сочинение было написано неизвестными авторами в конце XVI — начале XVII в. и, вероятно, сложилось постепенно.

Книга делится на три части. В первой из них говорится о весах, мерах и денежном счете, во второй — об иностранных товарах, в третьей — о русских товарах и ценах на них. В первой части даются сведения о мерах — пудах (пуд — 16 кг), берковцах (берковец — 10 пудов), четвертях (четверть — 8—9 пудов), осминах и четвериках.

Торговая книга упоминает русские товары, которые вывозились за границу. В ней говорится о вывозе сала говяжьего белого с указанием цены. Например, в Испании оно продавалось по 2 руб. за пуд. Подробно останавливается Торговая книга на способах приготовления сальных свечей. В ней упоминаются лен чесаный, конопля, мед, воск, пряжа канатная и готовые просмоленные канаты с указанием цен. Канаты продавались в Испании по 20 алтын за пуд. Торговая книга рекомендует продавать их крупными партиями. «И ты держи сговор на 10 берковцев (100 пудов), а в то число распроси, сколько ему и в какую толщину и в длину делится». Далее в ней говорится о торговле пушниной и кожей. Из России шли куницы, песцы, выдры, волки, белки, соболя и т. д. Упоминается продажа пшеницы бочками. В числе русских товаров были также железо и «уклад» (род стали) новгородский, тихвинский, карельский, мыло вологодской вари и др.

Из иностранных товаров перечислены сукно «брюкиш» (поступавшее из города Брюгге во Фландрии), сукно «лундыш», т. е. лондонское, затем немецкое, чешское. При этом дается совет купцу: «Сукна смотрите, чтобы были краскою чисты... гниль выщупывай». Перечислены драгоценные камни — яхонты, жемчуг и др., а вслед за тем дается совет: «Жемчужные зерна гурмыцкие смотри, чтобы водой были бы чисты (т. е. прозрачны), а цена по зерну смотря...» и т. д.

В Торговой книге перечислены разные сорта сахара: головного, белого из Голландии и других стран с указанием цен; упоминаются пряности: перец, анис, ревень, горчица. Говорится о привозе из-за границы металлов, прежде всего цветных — свинца, олова, меди, а также некоторых изделий из железа — ножей шведских и венгерских. Здесь же перечислены бумага писчая, мыло брусками, дорогие шелковые ткани — бархат и др., вина — «ренское», «шпанское». Иностранные товары, привозившиеся в Россию, являлись преимущественно предметами роскоши и обслуживали потребности господствующего класса. Через Россию шла транзитная торговля шелком, и Торговая книга советует: «Распрашивати у англинцов и у иных немец (немцами называли всех иностранцев из Западной Европы), по чем у вас сырой и некрашенный шелк в толстой и средней нити дадут за фунт? И распрося, что скажут, вели у себя подлинные их речи написати, чтобы нам вперед про шелк вестно (известно) было и надобе ли привозити его».

Торговая книга предписывает заранее сговариваться с капитанами кораблей и заключать с ними контракты на длительный срок, «лет на десять, по чему ему на год имати и по скольку пудов ему клади привозити».

Таким образом, Торговая книга была полезным руководством для купцов и справочником цен на товары. Появление такого рода руководства свидетельствует о значительном развитии торговли и заботе о ее дальнейшем расширении. Но вместе с тем эти предписания говорят об известной узости и однобокости рынка. Поскольку в стране господствовало натуральное хозяйство, привозились главным образом предметы роскоши, экспортировалось же сельскохозяйственное сырье.

Вопросы и задания для самоконтроля

• 1. Какие факторы способствовали образованию русского централизованного государства и всероссийского рынка?
• 2. На решение каких проблем были направлены реформы Ивана Грозного?
• 3. Охарактеризуйте политическое и экономическое значение поместной системы землевладения.
• 4. Какие социальные вопросы решали монастыри и в чем заключались особенности монастырского хозяйства и монастырской системы землевладения?
• 5. Раскройте особенности финансовой и денежной системы в Московском царстве.
• 6. Каковы были первые шаги в формировании отечественной промышленности? Какие отрасли промышленности находили поддержку у государства?
• 7. Раскройте экономическое значение трудов Ермолая Эразма и Ивана Семеновича Пересветова.

• [1] Четверть — это старинная мера земельной площади, что равняется 0,5 десятины,или около 0,5 га земли. Подобно оброку с частновладельческих земель, и с этой землив пользу царя должны поступать 2/10 урожая.