Лекция восьмая. ОБ ОБЩИХ ДЕЙСТВИЯХ ЛЕКАРСТВЕННЫХ СРЕДСТВ
СОДЕРЖАНИЕ. Различные, до сих пор представленные объяснения действия лекарств совершенно недостаточны. — Попытка рационально разрешить вопрос. — Эффекты от лекарственных средств должны рассматриваться как явления физиологические. — Различные ткани, входящие в состав тела, обладают индивидуально разными и специальными свойствами. — Есть два общих аппарата, находящихся в связи со всеми тканями, а именно: сосуды и нервы. — Кровь есть среда, в которой находятся все наши элементы. — Кровь переносит питательные вещества по назначению. — Кровь служит также проводником для лекарственных средств и ядов. — На лекарства следует смотреть как на физиологические агенты особой природы. — Они действуют на наши ткани вполне физиологически. —Действие кислорода служит тому доказательством. — Свойства различных гистологических элементов различны. — Агенты, могущие их изменять, тоже различны. —Действие стрихнина, кураре, наперстянки, окиси углерода, мышьяка. — Различие между чувствительными и двигательными нервами. —Лекарства, так же как и яды, действуют не на органы, а на элементы тканей. — Различие между животными различных видов в отношении интенсивности действия на них некоторых ядов. — Это различие существует также в отношении гомологических тканей у одного и того же животного. —Явление это объясняется более высокой жизнеспособностью некоторых животных и некоторых органов. — Наперстянка останавливает деятельность сердца задолго до того, как она парализует другие мускулы. — Гальванизм действует сильнее на произвольные мышцы, чем на непроизвольные. — Общие действия лекарственных средств рационально объясняются их действием на гистологические элементы.
Господа,
в предшествующей лекции я разобрал с вами объяснения, даваемые в отношении действия лекарственных веществ. Несмотря на остроумные гипотезы, предложенные многими наблюдателями, до сих пор не было представлено, как вы это могли видеть, ни одного удовлетворительного выхода из затруднения. Для успеха в этой попытке и для достижения, наконец, правильного понимания действий, производимых этими агентами после проникновения их в организм, необходимо, мне так по крайней мере кажется, сопоставить их с физиологическими действиями, совершенно устраняя учение, признающее за болезнями или за лечебными средствами способность радикально изменять условия жизни, создавая в организме новые биологические силы.
Изучая различные ткани или элементы тканей, входящих в состав живого существа, можно легко убедиться в том, что каждая из них обладает специальными свойствами и что таким образом они могут выполнять различные функции, которые им предназначены. Вместе с этим мы констатируем, что существуют аппараты, предназначенные действовать на элементарные ткани тела; таковы, например, сосудистый и нервный аппараты. Кровь, разносимая по сосудам во все частот тела, необходима для нормального существования всех живых тканей. Они быстро гибнут, когда их лишают этой восстанавливающей и животворной жидкости. На кровь, следовательно, как я это уже давно установил, нужно смотреть как на внутреннюю среду, в которой живут все наши ткани. Она вводит их в соприкосновение с огромным количеством различных веществ, происходящих из различных источников; одни извлекаются посредством дыхания из атмосферы, другие добываются из потребляемой животным и усваиваемой пищеварительными органами пищи; третьи, наконец, могут проникать в организм через другие всасывающие поверхности, и все они содействуют поддержанию физиологических условий жизни.
Это во всяком случае не единственные вещества, приводимые кровью в соприкосновение с первичными элементами, составляющими наши органы. Кровь служит в то же время проводником, переносящим внутрь живых тканей, в самые недра ее паренхимы, лекарственные агенты, предназначенные изменять их свойства; нужно, следовательно, привыкнуть рассматривать лекарства как физиологические агенты исключительной природы: они проникают в организм теми же путями, что и пищевые вещества; они обнаруживают свое присутствие, порождая ряд явлений, которые в каждом отдельном случае специально присущи каждому веществу. Но здесь возникает другой вопрос, а именно: как эти чуждые субстанции могут действовать на наши ткани? Это, собственно, происходит не благодаря их физико-химическим свойствам, как я вам показал в предшествующей лекции, но благодаря свойствам, называемым физиологическими, потому что это суть свойства физические и химические, вызванные в организованной материи и в живых элементах. Когда, например, кислород находится в соприкосновении с элементарными волокнами, нервными или мышечными, то он создает физико-химические условия, которые увеличивают их активность и сохраняют все их существенные свойства; лишенные этого стимулирующего агента мышечные и нервные волокна не замедлят умереть; вероятно, что по своей внутренней сущности это действие кислорода есть химического или физического порядка; но пока невозможно точно определить его природу, наблюдатель должен дать ему название физиологического действия.
Я уже вам сказал, что гистологические элементы обладают в каждой ткани специальными свойствами, и чем выше стоит животное, тем больше различия в свойствах его тканевых элементов. У высших видов специальные органы приспособлены к каждой специальной функции, и у любого животного число их не столь велико, как у человека. Мы имеем поэтому полное право сказать, что у высших организмов мышечное волокно во всех отношениях отличается от нервного элемента и от железистой клетки и что агенты, которые не могут произвести никакого влияния на одни, могут очень энергично воздействовать на другие. Мы убеждены, что по существу лекарственные свойства, так же как и яды, действуют первоначально только на некоторые специальные гистологические элементы, даже в тех случаях, когда они, по-видимому, производят общее расстройство всего организма. Так, действие стрихнина локализуется в чувствительных нервах, исключая все другие нервные аппараты. С другой стороны, кураре концентрирует свое действие на двигательных нервах и парализует их повсюду; таким образом, оно задерживает наиболее необходимые жизненные функции, не производя ни малейшего повреждения желез, мышц, сосудов и других тканей организма. Однако действие ядов, циркулирующих в крови, не всегда направляется на нервную систему; все другие ткани, не исключая самой крови, имеют свои специальные яды, видоизменяющие их жизненные свойства. Так, наперстянка и яд анчара парализуют способность мышц к сокращению; однако есть резкое различие в степени интенсивности действия этого яда на различные виды мышц. Мы уже встретились с аналогичным различием в возбуждающих свойствах электричества, действующего очень сильно на некоторые группы мышц и почти не влияющего на другие мышцы. Но, когда эти мышечные яды проникли в организм, нервная система может оставаться совсем незатронутой, и только остановка сердца вызывает смерть. Вещество совсем другого рода, окись углерода, щадит одновременно и мышцы, и нервы и действует только на кровяные шарики, которые, без сомнения, должны быть рассматриваемы как органические клетки, наподобие других гистологических элементов. Окись углерода, проникая в легкие, фиксируется кровяными шариками, циркулирующими в легочных сосудах, и ее сродство к ним таково, что образуется стойкое химическое соединение, и кислород не может его разрушить. Вот каким образом такая важная функция, выпавшая на долю кровяных шариков, оказывается сразу прекращенной. Вот возможно полное и общее действие, оказываемое на весь организм воздействием, поражающим единственный элемент; достаточно видоизменить один специальный гистологический элемент, чтобы лишить все другие ткани необходимого стимулятора. Мы имеем здесь замечательный пример механизма, благодаря которому аффекты отравления одного элемента заканчиваются распространением на весь организм; ядовитое вещество, свободно циркулирующее в крови, захватывает предрасположенную к нему ткань всюду, где оно се находит. Укажем еще на действие мышьяка, которое будто бы очень похоже на действие, нами только что разобранное; мышьяк соединяется с кровяными шариками, как и окись углерода, но не лишает всецело их нормальных свойств; он имеет лишь тенденцию уменьшить активность между кислородом и угольной кислотой. Такое состояние в известных пределах не вполне несовместимо со здоровьем и может вызвать появление в тканях в чрезмерном количестве некоторых веществ, например, жира.
В общем на действие лекарственных средств нужно смотреть как на элективное и специфическое действие на элементы организма. Нервы, мышцы, кровяные шарики и все другие элементы наделены известными жизненными свойствами, которые медицина ставит себе целью видоизменить то для усиления, то для ослабления их интенсивности; действие лекарств или ядов может сделаться общим только через посредство сосудистой или нервной системы.
Мы уже сказали, что между двигательными и чувствительными волокнами существует глубокое различие, вполне выясненное вивисекциями; это различие существует также в отношении лекарственных средств или ядов. Если вы впрыскиваете кураре в вены или вводите его под кожу животного после перевязки сосудов одной конечности, то двигательные нервы будут отравлены во всех пунктах, и мышечное сокращение не сможет быть вызвано. Исключение составляют лишь двигательные нервы конечностей, на сосуды которых наложена лигатура; они сохранят свои физиологические свойства и вызовут сокращение всякий раз, как будут гальванизированы или подвергнуты другому раздражению. Отсюда ясно, что двигательные нервы порождают только чисто местные явления и неспособны сделать свое действие общим, действовать одни на другие через посредство соединяющего их центрального ствола. Совершенно иначе обстоит дело с чувствительными нервами. Когда вводят в ток кровообращения, после перевязки, как в предыдущем опыте, сосудов одной конечности, стрихнин или какой-либо иной яд, то эта перевязка не может предотвратить действие яда; конвульсии произойдут в оперированной конечности так же, как и во всех точках, куда яд проник непосредственно.
Итак, различные субстанции, применяемые врачом, не действуют на весь организм; они не действуют на органы и на аппараты в целом, а только на некоторые из гистологических элементов, их составляющих. Было бы ошибкой, например, думать, что наперстянка парализует только сердце; не только само сердце, но вообще мышечные волокна подвергаются действию яда; только это действие сказывается сильнее на мышечных волокнах сердца. Нервы, сосуды и другие ткани, входящие в состав сердца, остаются совершенно незатронутыми.
Нет основания удивляться молниеносной энергии, проявляемой некоторыми ядами, когда они вводятся высшим животным, ни слабости их действия у низших видов. Птица поражается смертью почти немедленно от дозы дигиталина, которая медленно убивает млекопитающее той же величины и недостаточна, чтобы вызвать смерть пресмыкающегося. Факт этот, как вы знаете, хорошо доказан для других токсических агентов; ведь гистологические элементы подвержены действию внешних агентов в прямой пропорции к их нежности или их жизненной энергии.
Но не только ткани различных животных являют нам большие различия в этом отношении; то же самое нужно сказать и в отношении гомологичных тканей одного и того же животного; дигиталис, как мы сказали, останавливает движение сердца задолго до того, как парализуется способность к сокращению других мышц; этот результат, несомненно, можно объяснить непрерывной активностью сердечной мышцы; его волокна, которые из всех мышечных волокон, несомненно, самые активные при выполнении своих функций, естественно должны первые подвергаться вредоносному действию ядов. Мы знаем, помимо того, как я, кажется, уже говорил вам, что поразительное различие обнаруживается также в восприимчивости различных родов мышц при очень многих различных возбудителях.
Подводя итог, господа, мы видим, что общие эффекты медикаментов объясняются изменениями, причиняемыми ими простейшим элементам, из которых составляются наши ткани. Нам остается теперь изучить их внутреннее действие.
