Межэтнические конфликты и пути их разрешения
0 Распад СССР и обретение бывшими автономиями статуса полноправных субъектов федерации, вопреки ожиданиям, актуализировали внутриэтнические противоречия. В процессе демократизации, развивавшейся на фоне роста национального самосознания, стремления народов к самостоятельному государственному устройству, стали стремительно разгораться исподволь тлевшие и преднамеренно не замечавшиеся искры межэтнических противоречий.
Одной из главных причин возникновения межэтнических противоречий и конфликтов являются факторы общецивилизационного характера, порождаемые объективным развитием человечества. К ним относятся социальная структура, экономика, национальногосударственное устройство, неравномерная модернизация общества.
В этнонациональных регионах возникают конфликты, вызванные противоречиями между притязаниями этнических групп на особый статус, с одной стороны, и реальными возможностями государства гарантировать обеспечение прав своих граждан — с другой.
Третья причина этнонациональной конфликтогенности кроется во «внутреннем колониализме», сущность которого заключается в неравномерной модернизации государства. Периферийные этнические группы объективно оказываются обделенными, что воспринимается как проявление угнетения периферии Центром и ведет к формированию на этой почве этнонационализма.
Некоторые причины этнонациональных конфликтов порождаются конкретной социально-политической и экономической ситуацией: ослаблением центральной власти, борьбой за лидерство в этнических группах, резким ухудшением экономической ситуации, низким уровнем политической и общей культуры в очагах конфликтогенности, разрушением социальных связей, оживлением национализма и шовинизма.
Отдельная группа причин этнонациональной конфликтогенности коренится в истории развития и взаимодействия этносов, в исторически сложившихся национальном сознании, психологии, идеологических мифах и стереотипах, передающихся от поколения к поколению. Немаловажную роль играет и несовершенство законодательной базы государства, на основе которой можно предотвращать и регулировать возникшие межэтнические противоречия и конфликты. Наглядным примером служит ст. 5 Конституции РФ, которая не предусматривает суверенитета республик, но в то же время указывает на их государственный статус.
В основе другого противоречия лежит асимметричное административно-правовое и политическое устройство РФ, выражающееся в различии статусов субъектов Федерации. Согласно Конституции, субъекты Федерации, находящиеся на одном уровне, но имеющие разные статусы (республики, края, области), равны между собой. На практике же преимуществ у республик существенно больше, чем у областей и краев. В частности, они пользуются финансовыми и налоговыми льготами, закрепленными в договорах между Федерацией и ее субъектами о разграничении полномочий.
В современных условиях межэтнические взаимодействия осложнены несформированностью институтов федеративных отношений, отсутствием практических наработок в этом направлении государственной деятельности. В республиках действуют как унитаристские, так и сепаратистские тенденции. Первые связываются обычно с русским населением, вторые — с представителями автохтонного этноса.
Обостряя межэтническую напряженность по традиционному вектору «титульная нация — иноязычные народы», особенно в тех республиках, где титульный этнос находится в меньшинстве, сепаратизм расщепляет, раскалывает самосознание и титульного народа. А предпосылки для такого расщепления, которое обусловлено культурно-историческими условиями этноформирования, имеются во всех бывших автономиях.
Потенциально конфликтогенны внутриэтнические межконфессиональные противоречия. К началу XX в. Русская Православная Церковь почти завершила христианизацию языческих народов Поволжья и Западного Урала (чувашей, марийцев, мордвы, удмуртов), но активизация национальных самоидентификационных процессов возродила тяготение этносов к традиционным верованиям. При этом наблюдается усиление экспансии в эти районы протестантских и альтернативных христианских течений, которые в борьбе за прихожан проявляют большую гибкость по сравнению с православной церковью, осуществляя богослужение на языках автохтонных народов. Предпосылки для межконфессиональной напряженности есть в Башкортостане и Татарстане, в районах Северного Кавказа.
Особый тип этнической конфликтогенности был порожден непродуманной, не адаптированной к этническим потребностям «заботой» советского правительства о коренных малочисленных этносах Севера, Дальнего Востока и некоторых других регионов СССР.
Малочисленные этнические группы, находящиеся на общиннородовой ступени развития, цивилизационно и биологически представляющие собой совершенно иной вид этносоциальной общности по сравнению с другими этноструктурами, были наравне со всеми народами России подвергнуты общегосударственным социально-экономическим экспериментам: насильственной коллективизации, индустриализации, сселению неперспективных деревень и т. д., что подорвало основы выживаемости данных этносов.
Конституция РФ закрепляет существование автономных округов, образованных еще бывшим СССР. На деле же статус этих административных единиц нередко служит разменной монетой в политической игре местных правящих элит для приобретения привилегий и финансовых субсидий. Этнические группы, для которых, якобы, привилегии — экономические, налоговые, протекционные — предназначены, от них мало что имеют.
Составляя в округах «подавляющее» меньшинство населения, народности Севера остаются на периферии социально-экономического и культурного развития и по-прежнему испытывают прессинг промышленного освоения богатых сырьем территорий, сужающий ареал традиционных форм хозяйствования.
На грани исчезновения как этносы находятся юкагиры, селькупы, вепсы, тверские карелы. Всего около 1000 чел. осталось тофаларов, проживающих в Иркутской области, и они вымирают от алкоголизма, пристрастия к табаку и болезней, занесенных «цивилизацией». Большие самоидентификационные и социально-экономические трудности переживают нивхи, эвены, остяки, орочи. Этническая деградация народностей Севера и Дальнего Востока, обусловливаемая отсутствием концептуальных подходов к их сохранению и развитию и многократно умножаемая развалом экономики, потенци ально конфликтогенна. Но этнические противоречия проявляются здесь в специфических для северных народов формах: они теряют витальную энергию, волю и стремление к самосохранению и возрождению, что влечет за собой рост суицидности в этих регионах, социальных заболеваний, алкоголизма, смертности и бродяжничества.
Еще один потенциальный очаг конфликтогенности создается наделением некоторых народностей Севера тремя (ненцы, проживающие в Ненецком, Долгано-Ненецком и Ямало-Ненецком автономных округах) или двумя (буряты, проживающие помимо одноименной республики, в Агинской и Усть-Ордынской бурятских автономиях) национально-территориальными образованиями. Это, по крайней мере, выглядит несправедливо по отношению ко многим малочисленным этносам, которые на государственном уровне статусно не определены. Между тем их этносоциальное положение часто намного бедственней, чем у народов, имеющих автономный статус.
Указанные противоречия отражают реальные процессы в развитии федерализма в России. Преодолеть их можно только на глубокой научной и прагматично ориентированной основе, при обеспечении гарантий прав и свобод граждан, культурно-национальной автономии и местного самоуправления.
И здесь первоочередной задачей является создание эффективных правовых механизмов, обеспечивающих реальное верховенство федерального законодательства над региональным.
Региональная этническая конфликтогенность не только обусловливает и детерминирует федеративные этнонациональные отношения, но и сама получает детерминационные импульсы от федеральных этносоциальных процессов. Потенциал разрешения межэтнических конфликтов должен аккумулироваться не в самом механизме разделения полномочий между Центром и регионами, а «в устойчивости практик согласования интересов между федеральной и региональной (этнической) элитами, утверждающихся в процессе их постоянного взаимодействия». Поэтому так насущна потребность в освобождении межэтнического взаимодействия и сотрудничества от политической конъюнктуры, в ориентации их на долговременные цели и задачи, а не на сиюминутные результаты.
