Предусмотренность деяния уголовным законом в качестве преступления
Из указанных признаков, первостепенный интерес представляет признак предусмотренное™ деяния уголовным законом в качестве преступления. Почему? Прежде всего потому, что, характеризуя данный признак, мы характеризуем по сути дела принцип "nullum сriтеп sine lege". Как и в других странах, существуя первоначально в России как теоретическая идея, призванная поставить усмотрение правоприменителя в жесткие рамки законности, этот принцип в своей практической реализации потребовал осуществление огромной работы по систематизации различных отраслей права, кодификации уголовного законодательства, выявлению и устранению в нем пробелов, наслоений, противоречий. Получив на рубеже XIX-XX вв. нормативное закрепление во многих странах, требование обязательной предусмотренности деяния получило статус принципа и сделало недопустимом использование аналогии в уголовном праве.
Есть и другое обстоятельство, которое свидетельствует о самостоятельной значимости при анализе юридической природы понятия преступления признака предусмотренности деяния уголовным законом: это способность выступать не только принципом, но определением данного понятия. И действительно, признание предусмотренности признаком понятия преступления означает, что ни при каких условиях не может признаваться преступлением деяние, не указанное в таком качестве в уголовном законе. В этом смысле предусмотренность – необходимый признак понятия преступления. Вместе с тем нужно учитывать то, что предусмотренное™ означает не просто отражение (закрепление) деяния в уголовном законе, а отражение (закрепление) деяния в уголовном законе именно в качестве преступления. В связи с этим признак предусмотренности отсутствует, например, при совершение малозначительного деяния, хотя и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного УК РФ, но в силу отсутствия общественной опасности признаваемого в ч. 2 ст. 14 УК РФ не являющимся преступлением. Не могут считаться как предусмотренными в интересующем нас смысле и иные деяния, совершение которых не является преступлением в силу прямого указания законодателя (например, необходимая обороны, крайняя необходимость и т.д.) или в силу отсутствия каких-либо требуемых им признаков, именуемых признаками состава преступления (вины, достижение установленного минимального возраста и т.д.). Имея это в виду можно в итоге констатировать: уникальность признака предусмотренности выражается и в том, что он, будучи обязательным, является достаточным для понятия преступления, поскольку предполагает установления всех обязательных для него и частных по отношению к предусмотренности признаков.
Противоправность деяния
Если в решении вопроса о предусмотренное™ деяния вне всякого сомнения отражается его оценка со стороны уголовного, а не какого-либо иного закона, то с позиций каких правовых норм определяется признак противоправности? На наш взгляд, это ключевой вопрос характеристики противоправности в учении о понятии преступления. Если обратиться к истории вопроса, то первоначально на рубеже XIX–XX вв., усматривая во всяком преступлении нарушение какого-либо – объективного или (и) субъективного – нрава, отечественная доктрина в лице большинства своих представителей под противоправностью имела в виду так называемую общую противоправность, т.е. нарушение деянием любых существующих в обществе писаных или неписаных правовых или иных социальных норм. Аналогичный взгляд па противоправность имел место и в период действия первых уголовных правовых актов, которые допускали аналогию закона и которые, как считалось, не исключали целесообразности выделения среди признаков преступления нс только общественной опасности деяния, но и его противоправности в широком смысле этого слова. По иному пути пошло развитие представлений о противоправности в советской юридической литературе после того, как отечественный законодатель, отказавшись от аналогии, включил в определение понятия преступления признак предусмотренности деяния в уголовном законе. По-прежнему предпочитая говорить о противоправности, а не предусмотренности деяния, в юридической литературе нередко стали определять противоправность деяния как его предусмотренность уголовным законом, а саму противоправность именовать уголовной противоправностью. Аналогичный взгляд на противоправность широко распространен и в современной юридической литературе.
С нашей точки зрения, об уголовной противоправности деяния как признаке преступления может идти речь только в тех случаях, когда со стороны правоприменителя имеет место применение уголовного закона с умышленным или неосторожным несоблюдением его требований. Но можно ли говорить о нарушении уголовного закона гражданами, которые совершают "обычные" преступления (убийства, кражи, изнасилования, уклонения от уплаты налогов и т.п.), не связанные с применением уголовного закона? Для положительного решения данного вопроса нет оснований, поскольку оно не учитывает то, на что делал акцент Н. С. Таганцев, который, как и многие другие исследователи, считал недопустимым отождествлять нарушаемый преступником закон с законом, по которому он наказывается. Оценивая выражение "нарушение уголовного закона" как "очевидное недоразумение", автор писал: "Всякий уголовный закон содержит в себе описание преступного деяния (диспозитивная часть) и назначенное за него наказание (санкцию); но описание логически не может быть нарушено; напротив того, для применения закона уголовного, безусловно, необходимо, чтобы учиненное было юридически тождественным с диспозицией закона, с его определением: неисполнение же или, вернее, неприменение санкции возможно, конечно, только со стороны органов судебной власти, а не со стороны правонарушителя"[1].
Придерживаясь мнения о том, что о предусмотренности деяния мы судим с позиции уголовного законодательства, а о противоправности деяния – любых правовых или иных социальных норм (правого порядка), необходимо заметить, что обычно законодатель при квалификации деяния в качестве преступления не требует от правоприменителя указания на то, какой нормативный акт и какие конкретно нормы виновным были нарушены. Однако в некоторых случаях, связанных, например, с нарушением различного рода правил (техники безопасности, дорожного движения т.д.), уголовно-правовые нормы имеют бланкетную диспозицию, применение которой предполагает установление правоприменителем того, вопреки или в нарушении каких именно специальных норм (правил) было совершено инкриминируемое деяние. В этих случаях предусмотренность деяния в уголовном законе в качестве преступления включает в себя и установление признака противоправности деяния.
- [1] Таганцев Н. С. Русское уголовное право. С. 279.
