Гендер как стратификационная категория
Теория гендера как стратификационной категории базируется на классических теориях социального неравенства и социальной стратификации, прежде всего М. Вебера и П. А. Сорокина[1]. Э. Гидденс, полемизируя с К. Марксом, отметил, что классовый фактор не является единственным в определении социальных различий, влияющих на поведение мужчин и женщин. В число других факторов входит этническая и культурная принадлежность. Например, можно было бы предположить, что женщины, принадлежащие к этническому меньшинству (скажем, темнокожему населению Соединенных Штатов), находятся в более равном положении по отношению к мужчинам этих же этнических групп, чем к женщинам, принадлежащим к большинству (т. е. белым женщинам). Или может случиться так, что женщины определенной культуры (охотников и собирателей, например) имеют больше общих черт с мужчинами этой культуры, чем с женщинами индустриального общества[2].
В этой теории гендер выступает как сеть, как структура и как процесс. Гендер есть иерархизирующий фактор социальных отношении. Помимо гендера такими категориями выступают класс, раса, возраст. Таким образом, уместно рассуждать не просто о стратификационной системе общества, но и о гендерно-стратифицированной, где наряду с традиционными факторами расслоения общества можно обозначить сочетания типа гендер-класс, гендер-статус, гендер-раса, гендер-этнос и т. д. Центральное место отводится категории власти. Именно через категорию власти и доминирования определяются гендерные роли. Поэтому исследование гендера как стратификационной категории — это не просто описание разницы в статусах, ролях и иных аспектах жизни мужчин и женщин, но анализ власти и доминирования, утвержденных в обществе через гендерные отношения.
Пол (гендер) как культурная метафора
Помимо биологического и социального аспектов в анализе проблемы пола феминистки обнаружили третий — символический, или собственно культурный аспект. Мужское и женское на онтологическом и гносеологическом уровнях существуют как элементы культурно-символических рядов:
Мужское — рациональное — духовное — божественное — ... — культурное
Женское — чувственное — телесное — греховное — ... — природное
В отличие от первого, биологического, аспекта пола в двух других его аспектах — социальном и культурно-символическом — содержатся неявные ценностные ориентации и установки, сформулированные таким образом, что все, определяемое как «мужское» или отождествляемое с ним, считается позитивным, значимым и доминирующим, а определяемое как «женское» — негативным, вторичным и субординируемым. Это проявляется не только в том, что собственно мужчина и мужские предикаты являются доминирующими в обществе. Многие, не связанные с полом феномены и понятия (природа и культура, чувственность и рациональность, божественное и земное и многое другое) через существующий культурно-символический ряд отождествляются с «мужским» или «женским». Таким образом, создается иерархия, соподчинение уже внутри этих — внеполовых — пар понятий. При этом многие явления и понятия приобретают гендерную окраску. Для обозначения культурно-символического смысла «женского» и «мужского» исследователи обычно используют термины «фемининный» и «маскулинный».
В концепции гендера как социального конструкта, символически проинтерпретированной, исторически меняющейся модели явно видны следы влияния теории деконструкции Ж. Дерриды. Термин «деконструкция» обозначает процесс разгадывания метафор, разоблачения их скрытой логики, которая обычно существует как параллель, противостояние понятий (мужчина — женщина, субъект — объект, культура — природа и т. д.), обобщенно — любое разоблачение понятия как идеологически или культурно сконструированного, а не просто отражения природной реальности[3]. Деррида демонстрирует, что в такой оппозиции одна сторона всегда подчинена другой, так что не существует чистых различий без до-минации. Наибольшее влияние теории Дерриды прослеживается во взглядах французского постмодернистского феминизма (Л. Ир-ригарэй, X. Сису). В меньшей степени это характерно для американского, и еще меньше — британского вариантов феминизма. При этом следует отметить, что, если во французском феминизме анализ категории гендера через деконструкцию носит скорее экзистенциальный и метафизический характер, то в американском феминизме категория гендера скорее выполняет социальную и методологическую функции.
Конструирование категории гендера как аналитического инструмента открыло новые аналитические возможности для исследования общества и культуры. Оппозиция мужского и женского утрачивает биологические черты, а акцент переносится с критики в адрес мужчин на раскрытие внутренних механизмов формирования западной культуры. Пол становится культурной метафорой, которая, как отмечает Э. Фи, «...передает отношение между духом и природой. Дух — мужчина, природа — женщина, а познание возникло как некий агрессивный акт обладания; пассивная природа подвергается вопрошанию, раскрытию, человек проникает в ее глубины и подчиняет себе. Приравнивание человека к познающему духу в его мужском воплощении, а природы — к женщине с ее подчиненным положением было и остается непрерывной темой западной культуры»[4].
Оказывается, что метафора пола выполняет роль культурно-фор-мирующего фактора. Иными словами, гендерная асимметрия является одним из основных факторов формирования традиционной западной культуры, понимаемой как система производства знания о мире.
- [1] См.: Воронина О. А. Социокультурные детерминанты развития гендерной теории в России и на Западе // Общественные науки и современность. 2000. № 4. С. 9—21.
- [2] Гидденс Э. Социология. М. : Эдиториал УРСС, 1999.
- [3] См.: Derrida J. Grammatology. J. Hopkins Univ. Press, 1976.
- [4] Fee Е. Critiques of Modern Science: the Relationship of Feminism to Other Radikal Epistemologies // Feminist Approaches to Science. P. 44. 2 Cm.: Rubin G. The Traffik in Women: Notes on the Politikal Economy of Sex // Women, Culture and Society. Stanford (Cal), 1974.
