Развитие принципов ресурсно-экологической политики в условиях «зеленой» экономики и цифровизации

В современных условиях с учетом новых технологических, социально-экономических и политических реалий, дальнейшего обострения экологических и климатических проблем, в том числе на глобальной уровне, совокупность принципов, лежащих в основе решения ресурсно-экологических проблем, в определенной мере видоизменяется и обогащается новыми требованиями. Инициаторами этих перемен первоначально стали развитые страны, заинтересованные в утверждении высоких стандартов рационального природопользования и экологической устойчивости и безопасности. Сегодня эти инициативы широко поддерживаются в мире, в том числе на уровне ООН, включая принятый на Генеральной ассамблее ООН расширенный и модернизированный комплекс целей устойчивого развития на период до 2030 г. (Transforming our World — the 2030 Agenda for Sustainable Development)¹. В этом же ряду заключение в декабре 2015 г. в Париже нового международного Рамочного соглашения по изменению климата «Adoption of the Paris Agreement. Framework Convention on Climate Change»^[1] ^[2].

К числу новых принципов ресурсно-экологической политики относятся требования циркулярности и кооперирования. Суть принципа циркулярности состоит в том, чтобы в условиях сохраняющейся остроты экологических проблем, при опоре на технико-технологические, организационные и интеллектуальные возможности четвертой промышленной революции, выработать новые подходы к решению ресурсных и экологических проблем. В основе перехода к циркулярной экономике лежит поэтапный отказ от преобладавшей в индустриальную эпоху линейной модели организации производства по цепочке take — made — waste (возьми — сделай — отходы), с заменой ее моделью take — made — reuse, которая завершается экологически эффективной утилизацией отходов с применением современных технологий.

Это позволяет перейти к практической реализации фундаментальной идеи, согласно которой природные экосистемы, функционируя по правилу последовательного использования отходов одних из звеньев в качестве сырья другими звеньями, служат образцом формирования циклических воспроизводственных систем, обеспечивающих высокий уровень безотходности, долговременной устойчивости, а также экологической, ресурсной и экономической эффективности.

Принцип кооперирования отражает новые подходы к решению ресурсно-экологических проблем при акценте не на усилия и возможности отдельных предпринимателей, а путем формирования их ассоциаций, экологически ответственных бизнес-партнерств, коалиций, добровольных соглашений, включая активное и заинтересованное взаимодействие бизнеса с государственными и негосударственными структурами.

Новые импульсы и возможности для модернизации обоих этих принципов дают разработка и применение на практике в рамках перехода к циркулярной экономике моделей экологически замкнутых логистических цепочек, а также методов и технологий ремануфактуринга. Под ремануфактурингом (remanufacturing) понимается восстановительный ремонт продукции и (или) восстановление компонентов отслужившей продукции, представляющий собой восстановление товара или его узлов и отдельных компонентов для приведения в рабочее состояние путем замены или ремонта основных узлов, которые вышли из строя, сопровождающийся косметической реставрацией для обновления внешнего вида изделия. В совокупности эти методы и технологии позволяют поднять на новый уровень утилизацию разнообразных отходов, обеспечивают повышение эффективности использования сырьевых и энергетических ресурсов, придавая экономике в целом новой уровень экономической результативности и социально-экологической безопасности (подробнее см.: [Пахомова Н. В., Рихтер К. К., Ветрова М. А., 2017]).

Постепенно утверждается и принцип экологически безопасного образа жизни, который ориентирован на хозяйствующих субъектов как потребителей разнообразных благ и услуг. В данном случае речь идет об изменении индивидуального и общественного сознания и формировании экологически ответственной, «сдержанной» модели потребления, которая должна прийти на смену весьма расточительному обществу массового потребления. Такой переход является прямым следствием требований УР и разделенной ответственности за решение экологических проблем, а также свободы доступа к экологической информации и права на участие в природоохранных решениях. Значение потребителей в решении этих проблем состоит в том, что именно они, предъявляя рыночный спрос на те или иные товары и услуги, задают модель организации бизнеса, который либо ответственно относится к ООС, либо, ориентируясь на расточительных потребителей, не принимает экологические цели в расчет.

Особой важностью с позиции современности характеризуется и требование учета при принятии ресурсно-экологических решений фактора риска. В Глобальном отчете по рискам 2020 г., подготовленном Всемирным экономическим форумом, к числу первых трех по значимости (в терминах вероятности их реализации) отнесены риски, связанные с экстраординарными погодными условиями, обусловленные провалами усилий по ослаблению климатических изменений и адаптации к ним, и риски природных катастрофических явлений. На седьмое место в этом отчете помещены риски экологических катастроф, вызываемых человеческой деятельностью; на восьмое — риски потери биоразнообразия и коллапса экосистем; на девятое — риски нехватки воды^[3].

В последующих темах (включая темы 2, 3 и 5) анализ фактора риска и методов его митигации (ослабления) и управления рисками будет продолжен, в том числе в части управления теми из них, которые связаны с глобальными климатическими изменениями.

Подробный перечень подобных рисков, которые имеют особое значение для России, приведен в Стратегии экологической безопасности Российской Федерации на период до 2025 года. К их числу отнесены риски, обусловленные ростом числа опасных гидрометеорологических явлений, ежегодное число которых приближается к тысяче, а также высоким уровнем износа производственных фондов, который доходит до 60 %, в том числе у особо опасных производственных объектов. На конец 2016 г. было накоплено свыше 30 млрд т отходов, выявлено 340 объектов накопленного вреда окружающей среде, которые являются источником потенциальной угрозы жизни и здоровью 17 млн человек [Стратегия экологической безопасности..., 2017].

Для хозяйствующих субъектов (ХС) наряду с природно-климатическими и экологическими факторами риски также могут быть связаны с модернизацией институциональных рамочных условий (в качестве реакции на усложнение экологической обстановки), а также с изменениями покупательских предпочтений населения, в том числе обусловленных ростом его экологической озабоченности. Что касается ужесточения институциональных рамочных условий для бизнеса, то эта проблема в контексте радикального реформирования в стране природоохранного механизма будет подробно анализироваться во второй части учебника. Речь, в частности, пойдет о внедрении принципа НДТ, который позволит модернизировать основные технико-технологические процессы на предприятиях, но вместе с тем потребует многомиллиардных инвестиций.

В этом же ряду введение уже упомянутой ранее нормы расширенной ответственности производителя путем применения, согласно Закону № 458-ФЗ, для ХС систематически повышающихся нормативов утилизации отходов, а также такого нового инструмента, как утилизационный (экологический) сбор. Последний должны уплачивать ХС, не обеспечившие соблюдение указанных нормативов и (или) не осуществляющие самостоятельно сбор и переработку отходов от использования товаров и упаковки, утративших свои потребительские свойства. Большие задачи бизнесу предстоит решать путем реализации соответствующих инвестиционных проектов в связи с предполагаемым переходом к инвентаризации и нормированию выбросов ПГ с последующим введением платы за выбросы сверх установленных границ.

Задачей экономики ПП и ЭМ в этой ситуации является не только выбор методов и инструментов, обеспечивающих грамотное обоснование соответствующих инвестиционных и других решений на разных уровнях управления экономикой, прежде всего на уровне предприятия (организации), и поиск необходимых источников финансирования, но и превращение данных рисков в шансы для укрепления конкурентных позиций различных субъектов хозяйственной деятельности.

Не случайно в данном контексте экономику ПП и ЭМ определяют и как комплексную науку, которая изучает и управляет рисками и шансами, обусловленными усилением взаимодействия (прямого и обратного) экологической и экономической систем в целях их последовательной митигации и превращения указанных разнообразных рисков в шансы для бизнеса и других экономических агентов.

Существенная модернизация подходов к решению ресурсно-экологических проблем, как и принципов ресурсно-экологической политики, связана с разработкой и утверждением концепции «зеленой» экономики и переходом к «зеленому» росту.

Данная концепция и связанная с нею «модель зеленого роста» были разработаны в качестве базиса для практических действий в начале текущего десятилетия. Концепция «зеленой» экономики была принята в Декларации лидеров G20 (2012) в качестве основы для реализации сильной и устойчивой модели роста, ориентированной на «зеленые» принципы и способной ответить на новые социально-экологические и другие вызовы, а также преодолевающей определенную ограниченность прежних подходов. Далее она рассматривалась на Конференции ООН по устойчивому развитию Рио+20 (2012).

Ее разработка была инициирована обостряющейся ситуацией не только в ресурсно-экологической сфере (в этой связи обращалось внимание, что при сохранении существовавших трендов прогнозируемое увеличение выбросов парниковых газов к 2050 г. может составить 50 %, что приведет к необратимым климатическим изменениям), но и в области социальных проблем. К их числу отнесены следующие, наиболее острые: углубление бедности и недостаток продовольствия у значимой части мирового населения (при прогнозируемом росте населения в мире до 9 млрд к 2050 г.); низкий уровень медицинской помощи, увеличение хронической заболеваемости и удвоение преждевременной смертности населения; углубляющееся социальное расслоение; отсутствие доступа к важнейшим инфраструктурным услугам (пятая часть населения планеты лишена возможности пользоваться электроэнергией, 2,6 млрд (40 %) — канализацией, 780 млн — качественным источникам водоснабжения)^[4].

При указании на преемственность «зеленого» роста с принципом УР в международных документах обращается внимание на то, что данной концепции свойственна более четкая политическая повестка при ориентации на конкретные и измеримые результаты на интерфейсе политики и окружающей среды. В рамках «модели зеленого роста» обеспечиваются необходимые условия для инноваций, инвестиций и конкуренции, которые могут разблокировать новые источники роста. Экспертами были выделены четыре основных канала, посредством которых это может быть достигнуто^[5].

1. Переход к «зеленой» экономике способен увеличить входные ресурсы естественного, физического и человеческого капитала, в том числе путем повышения продуктивности природных ресурсов (лесных, рыбных, сельскохозяйственных угодий и др.) за счет более эффективного управления естественным капиталом. В этом же ряду и повышение качества человеческого потенциала от улучшения здоровья и сокращения заболеваемости, а также снижение экономического ущерба от потерь физического капитала вследствие более умелого управления экологическими рисками, включая лесные пожары, наводнения, другие стихийные природные явления.
2. Этот переход сопровождается благоприятными структурными изменениями и предполагает значительные инвестиции в ряд системообразующих секторов, включая энергетику, строительство, жилищно-коммунальное хозяйство и др., направленные на обновление производственного аппарата, повышение энергоэффективности, переход к альтернативным источникам энергии и снижение выбросов парниковых газов.
3. Самостоятельно выделяются как важный фактор роста инвестиционные вложения в развитие «зеленой» инфраструктуры, включая систему водоснабжения и канализации, общественный транспорт, ориентированный на альтернативные источники топлива и др. Структурные преобразования такого типа способствуют повышению устойчивости по отношению к экологическим шокам (обусловленным неблагоприятными природными явлениями) и (что имеет особое значение для России) снижают уязвимость страны от экономической неустойчивости, связанной с волатильностью сырьевых цен на мировых рынках.
4. Переход к «зеленой» экономике стимулирует инновационную активность, в том числе на уровне фирм (измеряемую чаще всего через затраты на НИОКР и патентную активность), которая должна быть поддержана наряду с созданием благоприятной конкурентной среды также методами регулирования, включая введение в действие стандартов и регламентов. В данном случае речь идет об инновационном эффекте (подробнее см.: [Пахомова Н. В., Рихтер К. К., Малышков Г. Б., 2012]).

Детализация «модели зеленого роста» далее осуществлялась путем разработки концепции инклюзивного роста, к числу ключевых характеристиками которого отнесены следующие (подробнее см.: [Пахомова Н. В., Рихтер К. К., Малышков Г. Б., 2014]).

Ключевые характеристики модели устойчивого инклюзивного роста:

• ориентирована на расширенную трактовку целей социально- экономического развития при интеграции задач обеспечения экологического благополучия, эффективной занятости, сокращения бедности;
• базируется на целостной совокупности инноваций (технологических, организационных, продуктовых, маркетинговых, социальных и др.);
• обеспечивает доступность благ для удовлетворения базовых потребностей населения;
• нацелена на комплексное обновление инфраструктуры и производственного аппарата широкого круга отраслей на принципах наилучших доступных технологий;
• обеспечивает последовательную координацию инновационной, промышленной, ресурсно-экологической, социальной, энергетической, климатической и конкурентной политик.

В целях сравнительной оценки результатов, достигаемых странами на пути утверждения модели инклюзивного устойчивого роста, разрабатываются и соответствующие международные рейтинги. К их числу относится предложенный Всемирным экономическим форумом рейтинг, на базе которого готовится ежегодный Отчеты по инклюзивному устойчивому росту (The Inclusive Growth and Development Report (WEF)).

В современных условиях на экономику ПП и ЭМ существенное воздействие оказывает переход к четвертой промышленной революции и цифровизация экономики.

Формирование цифровой экономики ныне проходит фазу активного роста. Согласно оценкам Отчета по цифровой экономике за 2019 г. (Digital Economy Report 2019), который стал ежегодно разрабатывать ЮНКТАД (UNCTAD), сектор цифровой экономики охватывает от 4,5 до 15,5 % мирового ВВП (Gross Domestic Product, GDP). При характеристике цифровой экономики выделяют три ее структурных компонента: 1) ядро цифровой экономики, формируемое фундаментальными инновациями (полупроводники и процессоры), ключевыми технологиями (компьютеры и средства телекоммуникации) и обслуживающей инфраструктурой (интернет и телекоммуникационные сети); 2) сектор информационных и коммуникационных технологий (ИКТ), включая цифровые платформы, мобильные приложения и платежные системы; 3) сектора экономики, активно использующие цифровые технологии и производящие соответствующую продукцию и услуги, в том числе, для э-коммерции. Что касается вновь созданной стоимости в секторе ИКТ, то в настоящее время в США и Китае совместно производится 40 % от ее общего мирового объема¹.

В целях комплексной оценки уровня цифровизации экономики и общества различных стран в последние годы стали разрабатываться глобальные рейтинги цифровой конкурентоспособности. Одним из известных среди них является мировой рейтинг IMD World Digital Competitiveness Ranking, оценка в рамках которого производится по трем комплексным индикаторам (знания, технологии и готовность к будущему). В 2019 г. Россия в этом рейтинге переместилась на 38 место, слегка улучшив свои предыдущие результаты^[6] ^[7].

Более полный перечень технологических изменений, сопровождающих переход к четвертой промышленной революции и напрямую связанных с цифровизацией, был представлен в п. 1.1.1. Новые технологические приемы оказывают воздействие не только на решение, но и (что также важно учитывать) на возникновение ряда ресурсно-экологических, а также социальных проблем. В литературе в этой связи прежде всего обращается внимание на обострение в условиях цифровизации проблемы занятости. Цифровизация, как и всепроникающее распространение информационных технологий, также ставит вопросы суверенитета личности и соблюдения прав людей. Искусственный интеллект поднимает немало этических вопросов, а функционирование центров обработки больших баз данных, как и технологии блокчейн, требуя значительных энергетических затрат, способны привести к дальнейшему обострению экологических и ресурсных проблем.

С позиции новых подходов к решению ресурсно-экологических проблем особое внимание уделяется применению природоподобных технологий. Именно эти технологии наряду с новыми организационными подходами, связанными с выстраиванием экологически замкнутых цепочек поставок, формируют базис (на что уже частично выше обращалось внимание) для поэтапного перехода от преобладавшей в индустриальную эпоху линейной и ресурснорасточительной производственной модели take — made — waste к замкнутой, циркулярной модели, которая базируется на ценностной цепочке take — таке — reuse.

Анализируя последствия диджитализации для соблюдения принципов устойчивого ресурсоэффективного и экологически безопасного развития, эксперты, с одной стороны, как уже отмечалось, указывают на опасность идеализации этих процессов. С другой стороны, они обращают внимание на необходимость осуществления целенаправленных и систематических мер, технологических, организационных, институциональных и др., причем самыми различными экономическими субъектами и на различных уровнях экономики, которые обеспечивают ориентацию данных процессов на цели устойчивого развития^[8].

Принятие обоснованных с социально-экологических, а также технологических и экономических сторон решений должно опираться на полноценную и своевременно получаемую разнообразную информацию. Совершенствованию практики реализации данного принципа в России отвечает принятие законодательства о правовой регламентации предоставления информации о состоянии окружающей среды. Такое законодательство должно ввести определение понятия «экологическая информация» и установить порядок доступа к ней. Целесообразно, чтобы такая информация была общедоступной и размещалась в интернете в форме открытых данных, что позволит упростить доступ граждан и юридических лиц к экологической информации.

В последующем изложении мы будем неоднократно обращаться к данной комплексной проблематике, в том числе в связи со спецификой обоснования хозяйственных решений и анализом «зеленых» инноваций (тема 2), в контексте реформирования институциональных рамочных условий для экологически активного и ответственного предпринимательства (темы 3—4), а также перехода бизнеса на новое поколение стандартов экологического менеджмента (часть III).

[1] URL: https://sustainabledevelopment.un.org/post2015/transformingourworld(дата обращения: 03.07.2020).
[2] file:///C:/Users/st002413/AppData/Local/Temp/paris-agreement.pdf (дата обращения: 03.07.2020).
[3] The Global Risks Report 2020.15th edition. WEF. URL: https://www.weforum.org/events/world-economic-forum-annual-meeting-2020 (дата обращения: 30.06.2020).
[4] Incorporating Green Growth and Sustainable Development Policies into StructuralReport Agendas. A Report for the G20 Summit (Los Cabos, 18—19.06.2012). URL:https://sustainabledevelopment.un.org/index.php?page=view&type=400&nr=687&menu=1515 (дата обращения: 03.07.2020).
[5] См.: Inclusive Green Growth. The Pathway to Sustainable Development.Washington D. C. : The World Bank, 2012.
[6] Digital Economy Report 2019 — Value Creation and Capture: Implications fordeveloping countries. URL: https://affairscloud.com/unctad-released-a-report-titled-digital-economy-report-2019/ (дата обращения: 04.07.2020).
[7] URL: https://www.imd.org/wcc/world-competitiveness-center-rankings/world-digital-competitiveness-rankings-2019/ (дата обращения: 04.07.2020).
[8] Messner D. Wir miissen einen digitalen Totalitarismus zu verhindern. URL: https://www.zeit.de/politik/deutschland/2019-04/dirk-messner-wbgu-umweltveraenderungen-digitalisierung-nachhaltigkeit (дата обращения: 03.07.2020).