Культура Руси XIII - начала XVI в.

В этот исторический период русская культура прошла путь от сохранения осколков и остатков прежнего, порушенного монголами величия, к формированию духовных скреп будущего Московского царства, гордо объявившего себя Третьим Римом. Пережив ордынское разорение, русские книжники и мастера сумели создать новые литературные и изобразительные образы, неразрывно связанные с эпохой собирания и возвышения Руси. Не случайно этот период часто именуют Русским Предвозрождением – эпохой, когда в русской литературе и искусстве причудливо сочетались западные ренессансные новации, византийские традиции с чисто русскими художественными и литературными исканиями. Название "Русское Предвозрождение" впервые появилось в работах 1940-х гг. искусствоведов Η. Н. Воронина, Н. Г. Порфиридова, литературоведа Д. С. Лихачева и достаточно прочно утвердилось в отечественной науке, удачно зафиксировав культурный подъем, наблюдавшийся на Руси с конца XIV в.

Русское Предвозрождение отличается интересом не только к византийской, но и к собственной старине – "своей античности", по выражению Д. С. Лихачева. Об этом свидетельствуют и реставрация ряда соборов, и очень заметная стилизация повести "Задонщина" (конец XIV – начало XV в.) под "Слово о полку Игореве".

Согласно концепции Русского Предвозрождения как целостного этапа в истории русской культуры, свойственные ему черты, медленно развиваясь, сохранялись до XVII в., в котором и наблюдается уже собственно Русское Возрождение.

Мнение историка

Есть и иная характеристика данного периода. Г. М. Прохоров полагает, что в XIV– XVI вв. на Руси наблюдается не Предвозрождение, а именно Возрождение, сутью которого становится исихазм, в котором исследователь видит ни более ни менее как идеологию формирования великорусской народности.

В действительности исихазм (греч. ησυχία – молчание, покой) – это учение о богопознании через так называемое "умное делание" путем непрестанного творения в уме молитвы Иисусовой: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного". В XIV–XV вв. исихазм получает распространение и на Руси: на русский язык переводятся сочинения его пропагандистов Григория Синаита и Григория Паламы. Исихазм был близок заволжским старцам ("нестяжателям"), сознательно выбиравшим скитское уединение.

Однако идеологией формирования великорусской народности становится совсем другое учение, известное как "Москва – Третий Рим". Именно в нем переосмысливаются роль и значение и Русского государства, и русского православия. Основные постулаты нового учения выдвинул инок псковского Трехсвятительского Елеазарова монастыря Филофсй в своих посланиях Василию III в 1510–1511 гг.

Теория "Москва – Третий Рим" была разработана в духе воинствующей религиозной идеологии. Согласно взглядам Филофея, мировой центр христианства последовательно перемещался из Рима "ветхого" во "второй Рим" – Константинополь, а оттуда в Москву. Два Рима пали из-за их измены "истинному христианству", Москва же осталась верна православию, не признала Флорентийскую унию и потому теперь является мировым центром христианства, "Третьим Римом", "а четвертому не бывать". Эта идея противопоставляла Россию обреченному "латинскому", западному миру. Русь же ждет заслуженное величие. По пророчеству Филофея, не пройдет и века, как, ставшая Третьим Римом, она соберет под своей властью все остальные державы. Старец полагал, что собирать христианские земли следует не силой меча, а хорошо "урядив" Московское государство, т.е. искоренив несправедливость, немилосердие, обиды и таким образом сделав Русь державой, достойной высокого предназначения, к которой потянутся другие страны. Московские государи, последователи Филофея, окажутся большими реалистами, чем этот старец, и избегать применения силы, раздвигая границы Третьего Рима, не будут.

Признание особой роли Руси как нового центра православия определило две задачи, стоящие перед ней: во-первых, оборона от иных, иноверных государств; во-вторых, ее наступление на эти страны с целью распространения на них истинной веры. Осознание русскими государями величия своей исторической миссии вело к активизации их усилий по превращению Московского государства в настоящий военный лагерь, в котором все – политика, экономика, общество, право, идеология – было подчинено решению этих задач.

Огромное значение приобрела также полемика "нестяжателей" и "иосифлян".

Основатель Свято-Успенского монастыря под Волоколамском Иосиф Волоцкий (в миру Иван Санин) стремился поддержать рвение и чистоту иноческого служения путем выработки все более строгих уставов, определявших весь распорядок монастырской жизни. По-другому налаживать монашескую жизнь предлагал современник волоколамского игумена Нил Сорский (в миру Николай Майков). Он был глубоким приверженцем провозглашенного поздневизантийскими мистиками поиска путей соединения с Богом благодаря "умной молитве". Чтобы монах мог идти по этому пути, он должен был очистить свою душу от страстей, для чего полностью порвать с миром. Монастыри, по убеждению преподобного Нила Сорского, должны были отказаться от своих земельных владений, привязывающих их к миру. Наилучшим типом монашеского общежития является скит – разновидность общежитийного монастыря, в котором монахи не имеют своего имущества и подчиняются воле настоятеля и общему распорядку жизни. Но, в отличие от обычного общежитийного монастыря, контакты между обитателями скита резко ограничивались, они должны были встречаться лишь во время общей службы, а в остальное время в безмолвии погружаться в "умную молитву". Материально обеспечить их духовный подвиг допускалось за счет рукоделия, милостыни (сбора пожертвований и государственных дотаций), участия в товарообмене и использования наемного труда при справедливой его оплате.

Все это показывает, как глубоко переживались в кругах монашества Русского Севера аскетические идеалы монашества православного Востока.

Уже на церковном Соборе 1503 г. Нил Сорский предложил, чтобы "у монастырей сел не было, а жили бы черньцы по пустыням и кормились своим рукоделием". По другой версии, вопрос о монастырских имениях поднял сам Иван III, а Пил его поддержал. Возражая, Иосиф Волоцкий выдвинул два аргумента:

• 1) первые монастыри владели селами (Нил Сорский этого не отрицал, но, приводя примеры, указывал, что именно из-за владения селами среди афонских монахов возникали конфликты);
• 2) если у монастырей нс будет сел, то "благородные человеки" перестанут принимать постриг, некого будет поставлять на различные церковные должности, и наступит "поколебание веры".

Несмотря на разный подход к проблеме владения монастырей селами, в личном плане Нил Сорский и Иосиф Волоцкий не конфликтовали, признавая, что нестяжание – это принцип личного выбора и поведения инока. Более того, Иосиф направлял к Нилу своих учеников, любящих уединение, – Дионисия Звенигородского и Нила Полева. Помянник преподобного Иосифа Волоцкого начинался именем преподобного Нила Сорского, а помянник преподобного Нила Сорского – именем преподобного Иосифа Волоцкого. Противоборствовать, и ожесточенно, станут их ученики.

Так, после смерти Нила в 1508 г. взгляды преподобного стал развивать его ученик Вассиан Патрикеев. В ряде сочинений, адресованных не только духовенству, но и светскому обществу, он доказывал, что заповедь нестяжания, которой должны следовать монахи, принимая постриг, не позволяет им владеть землями и взимать доходы с живущих на них людей. В связи с этим Вассиан и его сторонники получили в научной литературе название "нестяжатели".

Выступления "нестяжателей" столкнулись с сопротивлением учеников и последователей Иосифа Волоцкого – "иосифлян" во главе с митрополитом Даниилом.

Василий III в течение некоторого времени приближал к себе "нестяжателей", возможно, рассчитывая с их помощью наложить руку на владения монастырей. Однако "нестяжатели" не предлагали передать земли монастырей государству. К тому же они не принимали активного участия в выработке идеологии, освящавшей особую миссию верховного носителя светской власти и подчинение церкви его руководству. Это определило окончательный выбор власти в пользу "иосифлян". На соборе, созванном в 1531 г., "нестяжательские" взгляды были осуждены.