Экономическая наука в период рыночных реформ (середина 1980-х гг. - начало XXI в.)
Этот период представляет современную историю отечественной экономической науки. Его можно разделить на два этапа: "перестройки" (1985–1990) и "кардинальных реформ" (с 1991 г. по настоящее время).
"Перестройка". Обострение в 1980-е гг. экономической и политической ситуации в стране требовало радикальных изменений в экономике для поддержания темпов экономического роста и обеспечения поступательного экономического развития.
С приходом к власти М. Горбачева была провозглашена политика ускорения социально-экономического развития страны. Авторы этой концепции исходили из того, что исчерпанные возможности экстенсивного развития в условиях неблагоприятной для СССР конъюнктуры на внешнем рынке позволяют обеспечить оптимальные темпы экономического роста, дальнейшего развития национального хозяйства на основе не количественных, а преимущественно качественных параметров. В центре внимания государства должен находиться научно-технический прогресс, который обеспечит структурные преобразования народного хозяйства. Концепция предусматривала некоторое развитие товарно-денежных отношений, что должно было способствовать преодолению хозяйственных диспропорций, стимулировать развитие субъектов хозяйства. Однако развитие рыночного механизма рассматривалось высшим политическим руководством в качестве второстепенного, вспомогательного направления в стратегии "ускорения". Об этом свидетельствует высказывание М. Горбачева: "Не рынок, не стихийные силы, а прежде всего план должен определять основные стороны развития народного хозяйства"[1].
Стратегия ускорения должна была решить две задачи. Во-первых, догнать в экономическом отношении западные страны и, во-вторых, опираясь на экономический рост, осуществить обновление социализма. К началу 1987 г. стало очевидным невозможность их решения.
В результате проводимой политики ускорения увеличился дефицит бюджета, усилилась деформация рынка потребительских товаров, снизился уровень управляемости хозяйством. Положение усугублялось ухудшением мировой конъюнктуры па сырьевых рынках, чрезвычайными расходами государства, связанными с ликвидацией последствий Чернобыльской катастрофы, издержками антиалкогольной кампании и пр. В этих условиях обозначилось некоторое смещение акцентов в стратегии реформ. К лету 1987 г. на первый план выходит перестройка, в то время как ускорение рассматривается лишь в качестве его составляющей.
С этого времени предпринимаются попытки использовать основы рыночных отношений. Предприятиям, например, дали возможность распоряжаться большей частью полученной прибыли. Однако это не обеспечило притока инвестиций, столь необходимых для модернизации базовых отраслей хозяйства и структурной перестройки всего народного хозяйства. Значительную часть заработанных средств предприятия направляли на оплату труда, что было вполне оправданно в условиях постоянного падения жизненного уровня граждан. Результатом явилось дальнейшее углубление диспропорций, что выразилось в тотальном дефиците на рынке потребительских товаров при одновременном росте "денежного навеса". В 1989–1991 гг. продолжилось падение управляемости экономикой, бесполезными оказались попытки осуществить консервативную стабилизацию, что еще больше усугубило экономическое, внутреннее социально-политическое положение.
В условиях перестройки произошла трансформация взглядов отечественных ученых-экономистов. Если в начале реформ главный акцент приходился на проблему совершенствования социалистических отношений, то по мере развития процесса реформирования он сместился в сторону необходимости кардинального преобразования социалистической модели в рыночную.
Реформы 1990-х гг. После августа 1991 г. и распада СССР в центре внимания оказалась проблема выбора варианта перехода к рыночной экономике. Существовали разные подходы – от радикальных рыночно-капиталистических до ортодоксальных социалистических.
В итоге в начале 1990-х гг. в основу преобразований были положены теоретические конструкции сторонников радикального, рыночно-капиталистического варианта, которые предлагали реализацию идеи: "Делать, как на Западе – жить, как на Западе". Главными установками являлись опора на частную собственность и максимально свободные от вмешательства государства рыночные отношения, развивающиеся под воздействием рационального поведения субъектов, стремящихся к максимизации прибыли. Построение такой модели требовало кардинального изменения сложившихся десятилетиями реалий и способа мышления большинства граждан страны. Неудачные попытки реформ прежних лет, развал государственной системы управления, колоссальный протестный потенциал общества, "августовская революция" сделали возможным воплощение на практике перехода к новым отношениям. Монетарная политика, направленная на оздоровление денежной системы, финансов, бюджета приобрела форму шоковой терапии, апробированной к этому времени в ряде стран Восточной Европы. Столь же стремительно происходило становление институтов рынка, параллельно шел процесс ускоренной приватизации.
Сегодня сложно оценить результаты реформ 1990-х гг. Наряду с небывалым спадом производства, негативными социальными, политическими, нравственными последствиями преобразований можно наблюдать и потенциальные возможности движения к цивилизованным рыночным отношениям.
Оценка отечественных экономистов проведенных реформ и перспектив развития неоднозначна. Наряду с рыночно-капиталистической моделью предлагается вариант смешанной рыночной экономики, ориентированной на немецкую социально-рыночную модель хозяйства, "шведский социализм", "модель китайского образца" и др.
Становятся все более популярными идеи, основанные на отторжении западных вариаций хозяйственных отношений и признании необходимости построения национальной модели с учетом произошедших в мире изменений.
Современное состояние отечественной экономической мысли характеризуется наличием двух направлений – одно пытается перенести на российскую почву все достижения западной экономической мысли, другое ищет свой специфический путь развития экономики России. Известный экономист, академик Л. И. Абалкин полагал, что обсуждать дальнейшую судьбу российской экономической науки можно с чувством оптимизма и пессимизма. Она находится в условиях "острейшего, жестокого противоборства сторонников Вашингтонского консенсуса с его стремлением навязать всем универсальные решения, с одной стороны, и борцами за восстановление самобытных традиций России, сторонниками многоцветного, многопрофильного понимания будущего современной цивилизации – с другой. В ходе этого противоборства решается и вопрос о возрождении российской школы экономической мысли как органической части мировой науки. И речь идет не о возврате к старому, а об умении осознать реалии наступающего века"[2].
